Вадим Старк - Наталья Гончарова

О времени пребывания Ланских в Ницце сохранилось воспоминание князя Владимира Михайловича Голицына, тогда четырнадцатилетнего подростка: «Зиму 1861–1862 годов я с родителями проводил в Ницце, и там жила вдова Пушкина, Наталья Николаевна, урожденная Гончарова, бывшая вторым браком за генералом Ланским. Несмотря на преклонные уже года, она была еще красавицей в полном смысле слова: роста выше среднего, стройная, с правильными чертами лица и прямым профилем, какой видел у греческих статуй, с глубоким, всегда словно задумчивым взором».

Последний ее выход в свет состоялся зимой 1862/63 года. Когда она появилась, сменив ради впервые вывозимой дочери Али черное платье на серое, все ахнули: «Воскресла прежняя слава! Второй не скоро отыщешь!» Во время карнавала в Ницце ее красота вспыхнула в последний раз. На балу у префекта она затмила юных красавиц: «В этот вечер серо-серебристое атласное платье не скрывало чудный контур ее изящных плеч, подчеркивая резкую стройность и гибкость стана. На гладко причесанных, с кое-где пробивающейся проседью, волосах лежала плоская гирлянда из разноцветно-темноватых листьев, придававшая ей поразительное сходство с античной камеей, на алой бархатке вокруг шеи сверкал бриллиантами царский подарок и, словно окутанная прозрачной дымкой, вся фигура выступала из-под белого кружевного домино, небрежно накинутого на голову. Ей тогда было ровно пятьдесят лет, но ни один опытный глаз не рискнул бы дать и сорока».

Вернувшись из-за границы, Наталья Николаевна провела лето 1863 года в «подмосковной» старшего сына, Александра Александровича. Несколько раз она ездила в Петербург навещать мужа, который был назначен временным генерал-губернатором Заречной части ввиду опасности смут и пожаров и проживал в Елагином дворце.

От последних лет жизни Натальи Николаевны сохранились несколько фотографий начала 1860-х годов и гравюра на дереве Матэ, которую он сделал с фотографии 1861 года. Эти изображения, относящиеся ко времени ее болезни и переживаний о судьбе близких, представляют уже немолодую даму с правильными чертами лица.

Ее последняя петербургская квартира располагалась на углу Невского проспекта и Екатерининского канала, у Казанского моста [157] Строительство этого дома было начато после больших столичных пожаров в 1736–1737 годах и к 1741-му доведено тогдашним владельцем А. Я. Милютиным до двух этажей. В 1798 году дом был куплен петербургским купцом С. Б. Глазуновым. Его наследники владели зданием до конца 1840-х годов. В те времена, когда в нем жила Наталья Николаевна, оно принадлежало представителям породнившегося с Глазуновыми известного в Петербурге купеческого рода потомственных почетных граждан Яковлевых. . Лето 1863 года, последнее в жизни Натальи Николаевны, она провела в разлуке с дочерьми от второго брака, гостившими у старшего брата Александра Александровича в его имении Ивановское Бронницкого уезда Московской губернии. 3 октября у него в Москве родился сын Александр, названный в честь деда. Наталья Николаевна была позвана в крестные и поехала в Москву, несмотря на уговоры мужа и врачей. В канун возвращения в Петербург она простудилась (в отведенной ей комнате забыли протопить печь), а после поездки в нетопленом вагоне поезда совсем разболелась. Ее последнее известное письмо, датированное 30 октября 1863 года, адресовано брату Ивану Николаевичу. О своем состоянии она сообщает: «Пишу тебе лежа в постели. Со времени моего возвращения из Москвы я очень плохо себя чувствовала и только два дня как мне немножко получше».

Начался озноб, и она слегла. Болезнь прогрессировала. Врачи поставили диагноз — крупозное воспаление легких. Около месяца она сопротивлялась болезни. Врачи еще не теряли надежду — ждали отхаркивания. Когда оно началось, все в доме вздохнули с облегчением; но утром ей стало еще хуже. Старик-доктор Карелль, всю жизнь пользовавший Наталью Николаевну, утверждал, что за всю свою практику он не встречал такого сложного случая: воспаление охватило весь организм.

Врачи сказали, что сочтены не только ее дни, но и часы. Тогда телеграммами вызвали Марию из Тулы, Александра из Москвы, Григория из Михайловского. Все дети, Пушкины и Ланские, — кроме Натальи Александровны, пребывавшей за границей, — собрались у постели умиравшей. Последней, за день до смерти матери, приехала старшая дочь Мария Александровна.

Понимая, что жить ей осталось немного, она благословила шестерых детей, простилась со всеми домашними, рано утром 26 ноября 1863 года приобщилась Святых Тайн. Затем началась тяжелая агония. В судороге Наталья Николаевна откинулась на левую сторону, хрип становился все тише и тише. В 9 часов 30 минут вечера 26 ноября 1863 года Наталья Николаевна скончалась.

Перед смертью Наталья Николаевна хотела передать письма Пушкина к ней старшей дочери Марии Александровне, но когда та приехала к умиравшей матери, то по ее просьбе уступила их младшей сестре, для которой они могли стать очень нужной ей материальной поддержкой. Наталья Александровна несколько раз пыталась их продать, предлагая купить редактору «Русского вестника», биографу отца П. В. Анненкову, графу В. А. Соллогубу; но сделки не состоялись, так как цена, за которую она соглашалась передать письма, не устраивала потенциальных покупателей. Только в 1876 году 75 писем Пушкина были ею переданы И. С. Тургеневу, который договорился с М. М. Стасюлевичем о их публикации в его журнале «Вестник Европы». Условия публикации были весьма скромные — тысяча рублей и десять экземпляров издания. Только в 1882 году она через старшего брата Александра Александровича передала 63 письма в Румянцевский музей. Что же касается писем Натальи Николаевны мужу, то судьба их неизвестна. Одно несомненно: при отъезде ее из Петербурга в 1837 году они были ей возвращены по ее настоянию.

Некролог в журнале «День», составленный П. И. Бартеневым, гласил:

«26 ноября сего года скончалась в Петербурге на 52-м году Наталья Николаевна Ланская, урожденная Гончарова, в первом браке супруга А. С. Пушкина. Ее имя долго будет произноситься в наших общественных воспоминаниях и в самой истории русской словесности. К ней обращено несколько прекрасных строф, которые и теперь, через 35 лет, когда всё у нас так быстро меняется и стареет, еще приходят на память невольно и сами собой затверживаются. С ней соединена была судьба нашего доселе первого, дорогого и незабвенного поэта. О ней, об ее спокойствии заботился он в свои последние минуты. Пушкин погиб, оберегая честь ее. Да будет мир ее праху.

П. Б. Москва, 4 дек. 1863 г.».

Бартенев писал: «Тесная дружба, соединяющая детей ее от обоих браков, и общее благоговение этих детей к ее памяти служат лучшим опровержением клевет, до сих пор на нее взводимых, и доказательством, что несправедливо иные звали ее „кружевная душа“, тогда как она была красавица не только лицом, а и всем существом своим. Рядилась же по приказанию мужа, который гордился красотою ее и радовался тому, что его невзрачностью оттенялся „чистейшей прелести чистейший образец“, точно так же, как рядом с Вирсавией помещают Арапа. Пушкин до конца любил и берег ее как свое сокровище».