Александр Палинур - Кассандра

Тот, кого мы ждем душой

Милый взор ко мне стремился,

Полный страстною тоской…

Но для нас перед богами

Брачный пир не возгремит;

Вижу: грозно между нами

Тень Стигийская стоит» —

так стенала Кассандра в балладе В. А. Жуковского, который, в свою очередь, перевел балладу Ф. Шиллера.

Нарисовав перед глазами своей бедной жертвы столь мрачное видение, мстительный Аполлон тут же претворил его в действительность, вложив в руки Париса, бывшего среди свадебных запевал, свою необыкновенную стрелу из серебряного лука. Эту стрелу Парис, прячась за статуей Аполлона, и пустил в Ахилла. Он мстил за гибель старшего брата, сорвав тем самым последнюю возможность примирения с ахейцами.

Заколдованная стрела Аполлона угодила Ахиллу в пятку, в единственное уязвимое место на его почти бессмертном теле.

Кореб же погиб чуть позднее, в день падения Трои, защищая свою невесту от рук младшего Аякса, когда тот тащил ее из храма Афины Паллады. Вот как говорит об этом Вергилий:

Видим: из храма влекут, из священных убежищ

Минервы,

Деву, Приамову дочь, Кассандру; волосы пали

На плечи ей; пылающий взор возвела она к небу,

Только взор, ибо руки поднять не давали оковы.

Зрелище это Кореб снести не мог и, взъярившись,

В самую гущу врагов устремился на верную гибель.

Забегая несколько вперед, скажу, что, взяв Трою, ахейцы на месте гибели Ахилла принесли ему в жертву и невесту-вдову Поликсену.

Кассандра же снова вернулась к своему привычному состоянию. Сознание ее было помутнено.

Следующим мужчиной, попытавшимся грубо вторгнуться в личную жизнь несчастной предсказательницы, был неистовый Аякс, сын Оилея, царь и предводитель локров, народа, населяющего Среднюю Грецию.

Вот каким описывает его Гомер во второй книге «Илиады»:

Локров Аякс предводил, Оилеев сын быстроногий:

Меньше он был, не таков, как Аякс Теламонид

могучий,

Меньше далеко его; невеликий, в броне полотняной,

Но копьеметец отличный меж эллинов всех и данаев.

Он предводит племена, населявшие Кинос и Опус,

Вессу, Калиар и Скарф, и веселые долы Авгеи;

Тарфы и Фроний, где воды Воагрия быстро катятся.

Сорок черных судов принеслося за ним к Илиону

С воинством локров мужей, за священною жившей

Эвбеей.

В боях с троянцами этот Аякс, в отличие от своего тезки Теламонида, ничем особенным себя не проявил. Чаще всего он просто был его напарником, хотя сын Теламона для более серьезных дел предпочитал брать с собой своего сводного брата Тевкра.

Рати, приведенные сыном Оилея под Трою, не имели ни медных шлемов, ни круглых щитов, ни «возвышенных ясенных копей». Локры в бою старались держаться сзади и предпочитали сражаться, в отличие от остальных ахейцев, на приличном расстоянии от врага — при помощи луков и стрел.

Единственное, в чем показывал особую удаль Аякс, было преследование поверженных уже врагов:

Более всех поразил Оилеев Аякс быстроногий:

С ним из вождей не равнялся никто быстротой

на погоне

Воев бегущих, которых ужасом Зевс поражает.

В этой связи совсем не кажется удивительным поведение Аякса в захваченной Трое. В первую очередь он, как, впрочем, и многие другие, бросается искать себе добычу.

Набрав довольно ценностей материальных, он вспоминает, на свою голову, о пророчице Кассандре, одной из достопримечательностей Трои. То ли затмила ему разум ее громкая слава, то ли ему захотелось обладать этой вечной, хоть уже и не молодой, девственницей, то ли надеялся он получить за нее богатый выкуп, — сейчас сказать трудно. Как бы там ни было, он пронесся по охваченным пожаром улицам Трои и, в полном вооружении, влетел в храм Афины, где искала спасения от неистового вещая Кассандра.

Она припала к статуе богини и обняла ее изображение руками.

Этот жест означал полное подчинение воле высокой покровительницы. Человек, попросивший подобным образом помощи у бога или богини переходил под их защиту и становился неприкосновенным.

Разгоряченный долгим преследованием, Аякс позабыл, в помрачении, все освященные временем законы. Он грубо схватил Кассандру и с такой силой дернул, что священная статуя, за которую та держалась, упала на пол храма и разбилась.

Предрекать нарушителю божественных законов недобрую участь уже не было нужды.

Афина Паллада была хранительницей не только Афин, но и многих греческих и иных городов. Сами же ахейцы ужаснулись преступлению злобного Аякса и приговорили его к немедленной смерти.

Теперь уже самому нарушителю законов пришлось искать помощи у оскорбленной им богини.

Афина, соблюдая заключенный с людьми договор, не позволила бывшим соратникам Оилеева сына расправиться с ним в ее храме. Она дала ему возможность выйти вместе с Агамемноном в открытое море, позволила даже достичь берегов Эвбеи и здесь, у самого Герейского мыса, возле поднимающихся из воды, опасных для кораблей скал, наслала великую бурю.

Много ахейских судов погибло в этот день, но для корабля Аякса дочь Зевса приберегла отцовскую молнию. Ею она и поразила утлое суденышко.

Корабль Аякса сгорел дотла, а сам он спасся только благодаря помощи бога морей Посейдона, сжалившегося по старческой привычке над несчастным мореплавателем.

Однако Аякс, выброшенный на одну из Герейских скал, не успокоился и принялся утверждать, будто бы спасся сам, без какой-либо помощи богов и даже против их воли.

Тут не выдержал и Посейдон. Он взмахнул своим трезубцем и пригвоздил им Аякса к скале, на которой тот сушил одежду.

Скала не выдержала такого удара, она раскололась надвое и, обрушившись в море, увлекла в пучину того, кто прогневал богов.

Так закончил свою жизнь очередной искатель тела и души троянской пророчицы Кассандры. Не зря Александра, ее второе имя, означает буквально «погубительница мужей».

Первым, последним, да и вообще единственным мужчиной в полном смысле этого слова был в жизни Кассандры легендарный Агамемнон — царь Микен и Аргоса, вдохновитель, организатор Троянской войны, а также предводитель огромного войска.

Судьба этой незаурядной личности была предопределена задолго до ее появления на свет.

Родной дед Агамемнона, Пелопс, был сыном царя Тантала и внуком самого Зевса. Изгнанный из родного города Сипила (в Малой Азии) троянским царем Илом, он приплыл в ту область Греции, которая станет потом называться по его имени Пелопоннесом, и, совершив нескольких преступлений, женился на Гипподинамии, дочери царя Писа Энамая, что позволило ему воцариться в этом городе. Однако своими преступлениями он навлек на себя проклятие, тяготевшее над всем его родом.

Борясь за обладание отцовским наследством, Атрей и Фиест, сыновья Пелопса, всю свою жизнь находились во взаимной вражде, Атрей по недоразумению убил своего собственного сына, подосланного Фиестом, в отместку за что угостил брата зажаренным мясом его, Фиеста, детей.