Наталья Горбачева - Иоанн Кронштадский

В декабре она узнала о продаже небольшого места на Бассейной улице. Когда вошла во двор, поняла, что место самое подходящее. Хозяин земли И. Бобков просил девять тысяч. Матушка Таисия, ничего не ответив, пошла к выходу. Хозяин окликнул, мол, что же вы, ничего не сказав, уходите, смеетесь, что ли?

— До смеха ли, если у меня и девяти рублей не найдется, — ответила игуменья.

— Так зачем же вам место искать, если денег нет? — спросил хозяин.

— Место под церковь, а относительно средств я подумаю, у кого можно было бы спросить денег, — сказала матушка.

— Ну так для церкви и цена другая будет, кому ж не дорого, чтоб на месте его жительства храм Божий воздвигся, — ответил хозяин.

И Бобков запросил восемь тысяч. Игуменья попросила отсрочки на десять дней. В тот же день она пошла вечером на Балтийский вокзал, откуда отец Иоанн имел обыкновение возвращаться из Петербурга в Кронштадт.

Выслушав игуменью, место батюшка одобрил, сказал, что сам Бог послал его, и дал в благословение на почин сборов двадцать копеек, пожелав, чтобы на них она приобрела двадцать сотен. На следующий день игуменья Таисия, отстояв литургию в Казанском соборе, пошла к знакомому купцу Д. В. Кононову, который тоже одобрил место, выдав две тысячи рублей — «двадцать сотен», по слову батюшки. После этого она стала ходить по всем знакомым благодетелям и в течение недели собрала шесть тысяч рублей, с которыми и направилась к Бобкову. Тот уступил еще триста рублей на поминовение своих родных, а оставшиеся деньги обещал подождать.

Дело происходило в конце 1891 года, а к осени 1894 года подворье было окончено и освящено. Вся стоимость подворья равнялась 87 тысячам рублей, из них значительную часть составляли жертвы отца Иоанна. Все хлопоты по строительству, украшению, обустройству подворья надорвали крепкое здоровье игуменьи, она опасно заболела. Врачи уже считали не дни, а часы ее жизни. Скорбели сестры, миряне, начальствующие лица. Отец Иоанн навещал ее ежедневно, усердно молился об исцелении и утешал болящую. Однажды, встретив у больной врача Печковскую, сказал ей: «Будем поднимать больную, она нужна еще». На что та ответила: «Разве что чудом, батюшка. Такие болезни переживают один из сотни, а матушке уже далеко за шестьдесят». Тем не менее по молитвам отца Иоанна игуменья поправилась и через полтора месяца вернулась в обитель, к общей радости.

Зная о даре отца Иоанна читать в душах людей, игуменья Таисия с радостью принимала в свой монастырь девиц, которых он сам направлял с сопроводительными письмами.

«Достопочтенна я матушка Таисия! Прими эту агницу Христову, подательницу записки, в ваше необуреваемое пристанище. Она слезно просит моего ходатайства. Протоиерей Иоанн Сергиев, ваш смиренный молитвенник».

«Матушка Таисия! Присылаю к тебе будущую монахиню для Суры, Матрону Дмитриевну Горбунову. Прими ее, как свою дочь. Протоиерей Иоанн Сергиев».

«Дорогая Матушка Игуменья Таисия! Надеюсь на твое обычное великодушие и сострадание ко всем, по возможности ищущим спасения. Прошу тебя не отринуть от твоего сердца хорошую девицу Люд. Ш. (я видел ее у Корсаковых в Питере). Извини, что я часто утруждаю тебя такими просьбами. Протоиерей Иоанн Сергиев».

Определив будущих подвижниц в Леушинский монастырь, отец Иоанн при всей своей занятости и обширности знакомств помнил своих «протеже» и как настоящий отец следил за их жизнью в обители. «Каково живут у тебя мои кронштадтские: Евдокия, Екатерина, Елена?

Нет ли у них какой шероховатости?» — спрашивал, например, батюшка в письме, написанном в августе 1899 года. Он часто посещал и Сурскую, и Леушинскую обители, во все тщательно вникая и всюду поспевая, как самый лучший игумен. Из Суры шли письма в Леушино:

«Как твое, Матушка, драгоценное здоровье? Как сестры поживают и спасаются? Да будет всем вам помощь свыше. Сестры Сурские все вам кланяются. Моему прибытию и гостьбе у них чрезвычайно рады. Был сегодня в общей трапезе: она имеет тот же порядок, что и у вас. Поют сестры хорошо, усердия к Богу и службе видно много. Слава Богу! Построек возведено довольно, и еще строится корпус вновь. Есть у нас лесопильный и кирпичный завод, мукомольная машина; видел производство — пилку, кирпичную машину и мукомолку. Все хорошо, все полезно. Дай Бог, чтобы все совершенствовалось. У тебя полагаю быть 22 или 23 июня, при содействии Божием. До свиданья. Недостойный богомолец твой Протоиерей Кронштадтский Иоанн Сергиев».

Отца Иоанна называли «пасхальным» батюшкой. Действительно, в его присутствии всех охватывала необыкновенная духовная радость, одним только взглядом он восхищал сердца горе — от земли к небесному. Свидетельство о подобной радости оставила игуменья Таисия, обладавшая даром прекрасной рассказчицы.

«...Во время заездов его к нам в монастырь летом, на обратном пути с родины, мы получили поистине неземное наслаждение, находясь в непрерывном общении с этим благодатным пастырем в течение нескольких дней или даже недель. Он обыкновенно писал мне с родины с. Суры или из Архангельска о том, куда предполагает заехать, сколько где пробыть и когда приблизительно быть у нас, и мое дело было встретить его в назначенном месте. Вот тут-то начинался мой праздник, мой отдых, т. е. буквально отдых лущенный, обновление сил и подъем духа. Едем, бывало, с ним от пристани нашей Борки до монастыря; дорога все идет лесом, а версты за три до монастыря, пересекая дорогу, проходит полоса монастырского леса. И станет батюшка благословлять его на обе стороны: «Возрасти, сохрани, Господи, все сие на пользу обители Твоей, в ней же Имя Твое святое славословится непрестанно». Дорогою расспрашивает о состоянии сестер, о здоровье их и т. п. Подъезжаем к деревне, расположенной за одну версту от обители и составляющей весь ее приход, а там по обеим сторонам пестреет народ, вышедший на благословение к великому гостю: мужички с обнаженными головами кланяются в пояс; женщины с младенцами на руках наперерыв спешат поднести своих деток — хоть бы ручкой коснулся их батюшка. Только и слышно: «Батюшка кормилец, родимый ты наш, красное солнышко...» А батюшка на обе стороны кланяется, благословляет, говоря: «Здравствуйте, братцы!

Здравствуйте, матери! Здравствуйте, крошечки Божии! Да благословит вас всех Отец наш Небесный! Христос с вами!»

А как только пойдут монастырские постройки, тут встречают сестры с громким стройным пением: «Благословен грядый во имя Господне!» и далее с пением провожают до самого соборного храма, где встречают священнослужители, а звон в большой колокол давно уже гудит. Похоже на что-то пасхальное, прерадостное: общий подъем духа, общее торжество! После литургии батюшка проходит прямо в сад, куда приглашаются и все сослужившие ему священнослужители, гости, приехавшие к нему, туда же является и самоварчик со всеми своими атрибутами, и дорогой батюшка, зная, что всякому приятно получить чаек из его рук, старается всех утешить [1] Подобная раздача чая из рук батюшки происходила повсеместно. Частенько он сам его и заваривал. Это не было только жестом вежливости и любви. На отце Иоанне в избытке почивала Божья благодать, которая чудесным образом передавалась через предметы, которые он раздавал, благодатный же чай пили — и выздоравливали, укреплялись духом, избавлялись от уныния и т. п. .