Роман Белоусов - Франсуа Антон Месмер

К сожалению, он не пошел дальше и не объяснил эти явления, а видел в них лишь магнетическое действие на психику. Это сделают его ученики и последователи, объяснив, что непостижимый флюид — это психическая передача воли в чужое сознание, то есть внушение — один из самых решающих факторов при всяком психическом воздействии. С развитием науки о психологии внушение, прежде именовавшееся месмеризмом, признают научно обоснованным врачебным средством те, кто когда-то травил и преследовал Месмера.

Верно сказано, что из опороченного открытия Месмера возникнет совершенно новый род науки: психотерапия. Но и на оккультные науки месмеризм окажет влияние, в том числе на религиозные и мистические течения. Без него немыслим был бы спиритизм (без той самой впервые примененной Месмером цепи), без понятия транса и связанного с ним ясновидения немыслима и Бла-ватская с ее теософическим учением. Все оккультные науки, все телепатические, телекинетические опыты, все ясновидящие, вещающие по снам, — все в конечном счете опираются в своих методах на «магнетические» изыскания Месмера. И не случайно до середины XIX века не применяли термин «гипноз», а использовали понятие «магнетизм».

Яркое тому подтверждение мы находим в произведениях Александра Дюма-отца. Об этом не так давно говорил наш видный психотерапевт М. И. Буянов. Михаил Иванович — известный также дюмавед. В его исследовании «Дюма, гипноз, спиритизм» собраны удивительные факты о сомнамбулизме — самом глубоком гипнотическом состоянии, которое наблюдал еще Пюисегюр. М. И. Буянов приводит отрывки из редкой книги Александра Дюма «Мои воспоминания», никогда не издававшейся на русском языке, и, когда требуется, комментирует их. Во втором томе этих воспоминаний Дюма писал о Месмере и его последователях.

В оглавлении у Дюма сказано: «Магнетизм. — Операция на одной сомнамбуле. — Я даю себя замагнетизировать. — Мои наблюдения. — Я тоже магнетизирую. — Эксперименты в дилижансе. — Эксперимент у прокурора Жуани. — Маленькая Мари Д… — Ее политические предсказания. — Я вылечиваю ее от страха».

«Как и я, и Казимир Делавинь, — пишет А. Дюма, — так и весь научный мир был очень озабочен примерами великой силы магнетизма, оспариваемой со времени Месмера.

Один из лучших хирургов нашего времени, Жюль Клоке, прооперировал мадам Пл. от рака груди. Та, приведенная магнетизером в состояние транса, не проявила никаких признаков боли.

Мадам Пл., на которой был совершен этот необычный эксперимент, было 74 или 75 лет; прошло уже 10 лет, как она овдовела. Мадам Пл. во второй или третий раз перенесла припухание желез правой груди.

Доктор Шап лечил эту больную; в этих целях он неоднократно использовал магнетизм для излечения мадам Пл. от опухоли, но болезнь зашла слишком далеко, и он решил воспользоваться магнетизмом лишь для того, чтобы облегчить, если удастся, мучения пациентки в момент операции.

Вызвали Жюля Клоке и попросили оперировать усыпленную больную; он согласился: ему ведь хотелось убедиться в существовании явления, в котором сомневался, и, понятно, ему хотелось одновременно избавить пациентку от страданий, связанных с одной из самых болезненных в хирургии операций.

Доктор Шап замагнетизировал больную и привел всю правую сторону ее груди в состояние полной нечувствительности.

Вначале был сделан разрез в И дюймов, затем второй — длиной в 9 дюймов. Благодаря этим разрезам можно было тщательно вырезать несколько разных желез (в том числе и подмышечных). Во время операции, которая длилась 10 минут, больная не выказала никаких признаков боли. Хирургу даже казалось, по его собственным словам, будто он резал труп; только когда операция закончилась и рану стали обмывать губкой, больная, не выходя из транса, дважды воскликнула: «Кончайте же! Не щекотите меня!»

Едва операция закончилась, больную вывели из состояния транса; она ни о чем не помнила, не испытала никакой боли и выразила большое удивление, узнав, что ее прооперировали.

Повязки были наложены как обычно. Налицо были симптомы быстрого выздоровления.

На седьмой день мадам Пл. уже совершила прогулку — правда, в коляске.

Выделение гноя уменьшалось, рана быстро зарубцовывалась, как вдруг к вечеру на пятнадцатый день после операции больная стала жаловаться на сильное удушье, появился отек нижних конечностей. Вот так шли дела.

И вдруг случилось нечто сверхординарное.

У мадам Пл. была дочь; эта дочь приехала из провинции, дабы ухаживать за матерью. Доктор Шап привел ее в состояние сомнамбулизма и обнаружил у нее склонность к ясновидению.

У дочери вызвали магнетический сон и спросили о состоянии матери. Дочь как бы напряглась, ее лицо сморщилось — вдруг она расплакалась.

Она сообщила, что на следующее утро тихая, но неизбежная смерть настигнет ее мать.

Ее спросили о состоянии внутренних органов матери. На это дочь заявила, что легкое с правой стороны не действует вообще, оно полно гноя — особенно со стороны спины. С левой же стороны легкое здоровое, именно оно и поддерживает жизнь. Печень и другие внутренние органы были, по ее словам, нарушены, окрашены в беловатый цвет; кишечник не был поражен.

Эти заявления были сделаны в присутствии свидетелей.

На следующее утро в указанный час мадам Пл. умерла. Вскрытие было проведено в присутствии представителей Академии наук: состояние трупа полностью соответствовало описанию, сделанному сомнамбулой.

Это все сообщили газеты, все это было зафиксировано в соответствующих протоколах, все это подтвердил мне и сам Жюль Клоке однажды, когда мы беседовали — еще до изобретения хлороформа — о тех великих тайнах природы, в которых теряется человеческий разум.

Позднее, когда я писал свою книгу «Жозеф Бальзамо», где предполагал поосновательней рассмотреть давно интересовавший меня вопрос о силе или бессилии магнетизма, я решил провести несколько самостоятельных экспериментов, не доверяя тому, что могли сделать для меня другие люди, заинтересованные в изучении магнетизма.

Таким образом, я стал магнетизером. Вот мои наблюдения.

Я обладал большой магнетической силой, воздействию которой обычно поддавались две трети людей, с которыми я работал.

Оговорюсь, что я проводил опыты только с девушками и женщинами.

Эта сила, основывающаяся на каких-то физических явлениях, была неоспорима.

Женщина, испытавшая однажды магнетический сон, становилась рабыней того, кто ее усыпил, даже после пробуждения.

Она помнит все, что ей снилось, или забывает, в зависимости от желания магнетизера. Ее можно заставить убить кого-то в магнетическом сне вопреки ее воле, и она никогда об этом не узнает. (Тут Дюма был не прав, он разделял заблуждения и опасения своих современников, своего добродетельного века. Мой опыт говорит, что Дюма был не прав только в принципе, ибо в жизни встречаются отдельные случаи резкого ослабления сопротивляемости человека, он поддается внушению, особенно если от него требуют то, что он втайне желает и если заодно еще и гарантируют безопасность. Массовые убийства разве не результат массового внушения со стороны всевозможных гитлеров и Сталиных? — М. Б.)