Академия исторических наук - От солдата до генерала: воспоминания о войне

2 февраля 2006 года приказом Министра обороны Российской Федерации по состоянию здоровья был досрочно уволен в запас в воинском звании полковника. Личный номер — М-419930.

Правительственные награды:

— медаль «За боевые заслуги» (1981 г., вручена командиром дивизии генерал-майором И.Ф. Рябченко в июне 1981 г. в г. Кабуле «за успешное освоение новых образцов боевой техники»);

— медаль «За отвагу» (1982 г., вручена командиром дивизии генерал-майором А.Е. Слюсарем в январе 1982 г. в г. Кабуле «за мужество и отвагу, проявленные в ходе оказания интернациональной помощи народу Афганистана»);

— орден «За военные заслуги» (№ 790, 1995 г., вручен начальником Войск радиационной, химической и биологической защиты генерал-полковником С.В. Петровым «за образцовое выполнение специальных заданий Правительства, связанных с риском для жизни»);

— одиннадцать медалей различных стран и ведомств.

25 декабря 1979 года в составе дивизии мы были десантированы посадочным способом на аэродром Баграм и 26 декабря в 16.00 по московскому времени приняли участие во «втором этапе апрельской революции».

До этого, в начале декабря дивизию подняли по сигналу «Боевая тревога» и около трех недель мы ждали дальнейших команд на «аэродромах подскока» в г.г. Смоленске, Орше, Балхаше.

24 декабря 1979 года, совершив промежуточную посадку на аэродроме стратегической авиации в г. Энгельсе, что на реке Волге напротив г. Саратова, мы приземлились на аэродроме Баграм, около 40 км севернее г. Кабула в ДРА.

Запомнилось радушие хозяев аэродрома в г. Энгельсе, которые сделали максимально комфортными последние часы на Родине. В общем-то, до последнего момента основная масса даже офицеров точно не знали, куда и зачем мы летим. Хотя общее настроение (тогда говорили «морально-политическое состояние») было действительно боевое.

Мои командиры (командир роты и командир батальона) уже участвовали в операциях по наведению порядка в Венгрии и Чехословакии. Кстати, чтобы там ни говорили сейчас, а слова благодарности и в Будапеште и в Брно (это города, куда мы десантировались) они не раз слышали в то время. Поэтому нам было на кого равняться и стараться быть не хуже. Когда рядом с тобой есть тот, кто уже слышал как свистят пули, всегда можно проверить себя «на вшивость», сравнивая своё поведение с его. То, что шутки начинают заканчиваться, мы поняли тогда, когда перед взлетом в Энгельсе начали выдавать боеприпасы и доводить боевые приказы до подразделений.

Как мы поняли в дальнейшем, полученный опыт, это и хорошо и плохо, так как он ориентирует нас в целом на прошлое. В прошлом солдаты и офицеры дивизии выполняли функции полицейские и демонстрации силы. Здесь же силу пришлось применять. А такого не было ни в Венгрии, ни в Чехословакии.

Эта страна, Афганистан, жила и, кажется, продолжает жить до настоящего времени в 15-м веке. Соль, спички и сахар

— вот всё, что им надо было привезти, а не эфемерные идеи марксизма-ленинизма. Но гордость за свою страну и понимание, что мы участвуем в великих делах, нас окрыляла. Кто не мечтает о ратных подвигах в 25 лет? Кстати, сейчас испытываешь тихую радость от того, что ныне туда, в Афганистан, вляпались американцы. Все по поговорке: «Не рой яму другому…»

Мы никогда не жили богато, но их нищета даже нас смутила. Поэтому, тушенка, сгущенка, галеты, сигареты и прочая мелочь, которая у солдат всегда лежит в рюкзаке, тут же начала раздаваться местным пацанам («бачам»). Правда, когда все эти подарки мы потом стали видеть на рынках Кабула, охоты «пожалеть» местных заметно поубавилось.

Эти бытовые моменты мне кажутся более значимыми, нежели какие-то боевые эпизоды. «Чем дальше от моря, тем больше моряков». Это о героях той войны. Сейчас, спустя почти 30 лет уже можно заявить, что «мы (это около 100 человек) взяли дворец Амина». Хотя достаточно только увидеть это сооружение, место, где оно находится, чтобы понять: это, мягко говоря, не совсем так.

То, что произошло тогда, наверное, правильнее называть «войсковой операцией». Непосредственно в штурме дворца участвовало два парашютно-десантных полка, усиленных артполком. Кроме того, специальные задачи решались группой «Альфа» и «мусульманским батальоном». Если о группе «Альфа» все, благодаря ТВ, слышали как об основном (и главном!) участнике тех событий, то о другом активном участнике событий той ночи говорят гораздо реже.

Так называемый, «мусульманский батальон» в ходе боя за дворец Амина ударил в тыл обороняющимся там гвардейцам и тем облегчил задачу наступающим с фронта и десантникам, и группе «А».

Батальон был сформирован из ребят, представителей среднеазиатских республик (отсюда и название). Летом 1979 двух таджиков, которые служили у меня во взводе, и служили очень неплохо, перевели без всяких объяснений в Фергану (в те времена там была одна из дивизий ВДВ).

Исмаилжона Усманова я потом встретил в «мусульманском батальоне», их, оказывается, полгода готовили к этой операции. Привезли их в Кабул за долго до всех нас и «определили» в охрану дворца. Выполняя свою задачу с началом штурма, эти ребята оказались под перекрестным огнем гвардейцев Амина и штурмовавших советских частей. Информацию об опознавательных знаках, если они и были у них, видимо до всех не довели, а форма на них была такая же как на гвардейцах…. Миша (Исмаилжон) рассказал, что другого нашего солдата, Раджабова, нашли среди тяжело раненых только по записке, которая лежала в его ботинке.

Смешно и одновременно неудобно перед этими пацанами за тех дяденек, которые спустя 30 лет продолжают геройствовать в одиночку перед телекамерами, утверждая, «что если бы мы не взяли дворец за 40 минут, то нас накрыли бы «Градом» свои же».

В октябре 1979 года небольшая группа офицеров нашей дивизии была направлена в Кабул на рекогносцировку, естественно, под видом туристов. Слово «рекогносцировка» понятно всем военным людям. Ночью и днём командиры батальонов и полков, которые должны были взять «мосты, телефон, телеграф и банки», проехались по городу и уточнили свои боевые задачи. Естественно, все это было сделано без особой огласки. И если бы не иностранные презервативы, которыми поделился со мной мой командир после этой поездки, я бы тоже не знал об этом мероприятии.

Таким образом, то, что произошло 26 декабря 1979 года, было хорошо продумано и спланировано. Армия (103-я вдд) свою задачу выполнила.

На аэродроме Баграм, куда мы десантировались 25 декабря, нас ждали наши «братья по разуму» из ферганской дивизии, по-моему 105-й вдд, они «караулили» аэродром. Там же я впервые увидел Бабрака Кармаля в резиновых галошах и «пуштунке» — национальном головном уборе. Оказывается, мы летели в одном АН-22, но этого парня «пасли» специалисты из КГБ.