Академия исторических наук - От солдата до генерала: воспоминания о войне

Как такового приземления вертолета не было: вертолет зависал на высоте 2 метра, мы выпрыгивали и сразу занимали круговую оборону. Вертолеты заходили на выброску один за другим. Вертолетов 20, наверное, а может и больше. Закрепились в кишлаке, утром была дана команда — осуществить марш-бросок в пределах 60 км вглубь ущелья, ближе к Пакистану, пешим ходом, т. к. боевых машин не было.

Пришлось на себе нести боеприпасы, питание, а также приданным расчетам минометчиков — мины, автоматическим гранатометчикам — ленты с гранатами, все на себе. В процессе перехода мы неоднократно были обстреляны, убитых не было, раненые были, обычно все это происходило ближе к вечеру.

Таких переходов было несколько по ущелью, где-то в течение 5 дней. После чего дополнительно пришлось проверять все отводы — ущелья от основного ущелья — делать зачистку кишлаков, проверять пещеры на наличие складов боеприпасов и провизии, которые в горах скрывали и готовили для себя душманы.

Где-то числа 24 мая 1982 года подошли к очень большому ответвлению (ущелью) от основного ущелья вправо. Поступила команда занять вершину хребта, начали подъем, высота около 3000 метров, жара невыносимая под 50. Пока поднимались, было несколько привалов, добрались до вершины, закрепились. Через некоторое время к нам подошла другая рота. Нам поступила команда спускаться вниз. Спустились, пополнили запасы воды, которая закончилась еще при подъеме на вершину хребта.

Время было уже ближе к вечеру, снова распоряжение командования начать подъем, теперь на высоту хребта ущелья с левой стороны, начали восхождение. Где-то на отметке высоты 1000 метров с вершины хребта начали нас обстреливать душманы со всех видов оружия, были убитые, ранения получили несколько человек, в том числе командир 3-го взвода лейтенант Чурбаков (был ранен в ногу).

Пришлось в спешном порядке окапываться, создавать оборонительные сооружения. Бой продолжался больше часа, стемнело, попытались дальше двигаться вверх, но были также обстреляны еще несколько раз. Руководство приняло решение закрепиться всему личному составу на ночь на занятых рубежах на отметке 2000 метров, сама высота где-то около 4000 метров.

В горах обычно в ночное время становиться прохладно: горы ночью остывают, тепло отдают быстро. В эту же ночь нам не повезло еще больше: пошел дождь, который продолжался до утра. Спрятаться было негде, сверху накрылись плащ-палатками, а сами сидели на земле в лужах, зуб на зуб не попадал, здорово колотило от холода.

Наступило долгожданное утро, от тепла солнца с земли шел пар, пробовали отогреться и отоспаться на солнце, так как ночью никто не сомкнул глаз. Ближе к полудню попробовали начать продвижение дальше вверх, опять начался обстрел со стороны душманов в нашу сторону, мы — по ним. Перестрелка продолжалась полчаса. Вызвали вертолеты, начался обстрел вершины вертолетами по душманам.

Когда вертолеты улетели, и мы попытались дальше продолжить движение, по нам опять начали стрелять сверху. Так продолжалось несколько раз, до темноты. За этот период времени пришлось вниз спускать убитых, раненых, больных. Количество личного состава уменьшилось на 1/3, закончилась вода. Высоту мы, конечно, взяли, что по времени заняло 3 дня. Закрепились на высоте, поступила команда вести наблюдение на все 360 градусов. После взятия нами высоты по ущелью начала продвижение еще одна рота.

Обычно одна рота делала зачистку по ущелью, а две других роты шли справа или слева по хребтам гор для огневой поддержки. В поддержку вызывались так же вертолеты, авиация и горная артиллерия.

На высоте мы находились уже 2 дня, утром третьего дня часов в 6–7 началась бомбардировка нашей авиацией ущелья, где было сильное сопротивление со стороны душманов. Несколько самолетов отбомбились нормально и ушли, а третий самолет, отбомбившись, начал подниматься вверх над хребтом высоты, где мы находились. Затем резко пошел вниз в ущелье с левой стороны от нас. Мы ждали, что летчик катапультируется, но этого не произошло. Самолет упал в ущелье и взорвался, осталось лишь рыжее пятно.

О крушении самолета доложили ротному, а тот — в штаб батальона. Поступила команда выдвинуться к месту падения самолета, попробовали начать спуск на другую сторону хребта, но уперлись в обрыв высотой метров пятьсот, при спуске у командира 1-го взвода произошел инфаркт сердца, пришлось подниматься обратно на высоту и нести командира взвода, который самостоятельно не мог передвигаться.

Поднялись на высоту, доложили в штаб батальона, что не смогли пройти к месту падения самолета и что в тяжелом состоянии находится командир взвода. Поступила нам команда, находится на высоте, закрепиться, где были, прикрывать роту, которая пойдет по ущелью к месту падения самолета, взводного доставить в штаб батальона. Нас осталось еще меньше.

Пока ждали, когда рота выйдет из нашего ущелья и подойдет к месту, где упал самолет, а затем выйдет из ущелья, прошло 3 суток. Если еда кое-какая еще была, то воды у нас уже не было больше 2 суток. Жажда постоянно не давала покоя, сверху смотришь вниз на речку, где много воды, а попить не можешь, только мечтаешь о том, что спустишься и будешь пить, пить, пить…

За время пока рота в ущелье шла к месту падения самолета, к этому месту с гор каждую ночь спускались душманы, это было видно по огонькам. Когда рота прибыла к месту падения самолета, где были найдены останки летчика и некоторое оборудование с самолета, нам поступила команда от штаба батальона спускаться вниз, после чего мы начали спуск.

Когда вышли к речке, все кинулись к воде долго, много и жадно пили.

У речки ко мне подошел военнослужащий и задал вопрос: «Ты не Ларионов из г. Ипатово?»

Я говорю: «Да».

А он: «А я — Ковтун Саша, тоже из Ипатово».

Вот так я встретился со своим земляком всего-то около 40 километров от Пакистана, в каком-то ущелье Панджшер. Вот такой сюрприз мне преподнесла судьба, если бы кто-то на гражданке сказал, что такая встреча возможна, никогда не поверил бы.

За участие в боевой операции в провинции Панджшер и взятие вышеуказанной высоты, был награжден медалью «За отвагу» в июне 1982 года. В сентябре 1982 года медаль мне вручали, как и моим боевым товарищам, которые отличились, участвуя в этой операции, и были награждены боевыми наградами. Когда вручали медаль, то слезы непроизвольно нахлынули на глаза, не мог сдержаться, как и другие ребята, слишком дорога мне эта награда.

В течение месяца первая боевая операция в провинции Панджшер была завершена, и мы были выведены к месту постоянной дислокации в г. Кабул. В ущелье были оставлены боевые армейские подразделения нашей армии и войска народной армии Афганистана для постоянной дислокации.