Теодор Гладков - Менжинский

В феврале 1921 года эсеры вкупе с белогвардейцами спровоцировали Кронштадтский мятеж малосознательных матросов. Известно, что наиболее революционная часть матросов в годы гражданской войны ушла на фронт, рядом мобилизаций на фронт была ослаблена и большевистская организация Кронштадта. Этим и воспользовались эсеры. Эсеровская головка мятежников, а также один из лидеров меньшевиков, Дан, были арестованы органами ВЧК накануне мятежа, но этого оказалось недостаточно, чтобы предотвратить мятеж. Тогда же, в феврале 1921 года эсеры и меньшевики пытались спровоцировать в Москве, Петрограде и Харькове антисоветские демонстрации.

В марте 1921 года меньшевики, эсеры и анархисты развернули яростную антисоветскую кампанию во время выборов в Московский Совет, выставив требование: «Прекратить партийную диктатуру». Попытка эсеров и меньшевиков увлечь за собой рабочих потерпела неудачу. Однако им удалось организовать кулацкие мятежи в деревне. Наиболее крупным из них был антоновский мятеж в Тамбовской губернии — «антоновщина».

В апреле — мае петроградская эсеровская организация «Союз освобождения» объединилась с боевой террористической организацией Савинкова. Савинковские эмиссары пытались создать диверсионно-террористические организации в северо-западном и западном крае, на Украине. В июле 1921 года в Варшаве, в отеле «Брюль» под председательством Бориса Савинкова и при участии представителя польского генерального штаба Сологуба де Вайно, французской военной миссии майора Пикеля и петлюровского атамана Тютюнника состоялся съезд «Народного союза защиты родины и свободы». Этот съезд полностью одобрил шпионско-террористическую, бандитскую деятельность савинковской организации.

Савинков окружил себя проходимцами, бандитами, фанатичными исполнителями его приказов, вроде Павловского, Фомичева, Гнилорыбова. Недаром бывшая поклонница Савинкова эмигрантка Зинаида Гиппиус писала о нем: «Савинкову нужны только собаки».

Встречавшийся с Савинковым английский писатель Соммерсет Моэм говорил о нем, что не встречал другого человека, который бы внушал ему столь предстерегающее чувство самосохранения. Именно имея в виду Савинкова, Моэм говорил: «Берегитесь, на вас глядит то, чего опасались древние римляне: на вас глядит рок». Злым, беспощадным роком контрреволюции и был Савинков.

Его постоянным партнером в азартной игре, — а Савинков это прежде всего, по словам Луначарского, азартный игрок, — был такой же проходимец и авантюрист, влюбленный в конспирацию и провокацию сотрудник «Интеллидженс сервис» Сидней Джордж Рейли.

Когда Менжинскому стало известно о съезде савинковского «Союза», о его решениях, — Вячеслав Рудольфович сказал:

— Пока этот бандит жив, он не оставит нас в покое.

Борьба с савинковщиной, поиск подходов к самому Савинкову, его окружению, теперь все больше и больше занимает внимание Менжинского. Первым средством борьбы с савинковщиной и подобным политическим бандитизмом становится укрепление охраны советских границ, поиски и ликвидация савинковской агентуры, контрреволюционных гнезд внутри страны. В помощь пограничным войскам в приграничных районах создаются добровольческие части особого назначения (ЧОН), из коммунистов и комсомольцев. В пограничные районы передислоцируются части Красной Армии, усиливаются опытными работниками чрезвычайные комиссии и особые отделы.

Весной и летом 1921 года Советская власть наносит сокрушительные удары по кадетско-эсеровской агентуре, по савинковским бандам. Красная Армия подавила кронштадтский и антоновский мятежи и разгромила вооруженные петлюровские банды и банды Булак-Балаховича, прорвавшиеся через границу. В последних числах мая органы ВЧК ликвидировали савинковскую организацию, действовавшую в западных и северо-западных областях. В руки чекистов попали многие доверенные агенты Савинкова, в том числе меньшевик Марк Зарх, савинковский меняла, обменивавший иностранные деньги на русские всем бандитским организациям.

В стан антоновцев под видом «члена ЦК левых эсеров Петровича» был заброшен ныне здравствующий чекист Е. Ф. Муравьев, который действительно был когда-то эсером. Ему удалось доставить в Москву целую группу видных антоновцев. Один из них, Эктов, разочаровавшийся в движении, перешел на сторону Советской власти и содействовал во многом ликвидации мятежа.

Весной и летом ВЧК разгромила так называемый «Заговор Таганцева» в Петрограде, объединявший кадетские, меньшевистские, эсеровские и савинковские организации «Боевой комитет», «Союз освобождения», «Народный комитет восстания», «Петроградская боевая организация».

Следствие но делу заговорщиков показало, что они поддерживали связь с савинковскими агентами, английской, французской и американской разведывательными службами в Финляндии, что они готовили государственный переворот в стране под лозунгом «Свободных перевыборов Советов». Это был перелицованный милюковский лозунг «Советы без коммунистов», которым эсеровским проходимцам удалось увлечь одураченных кронштадтских матросов.

Части и подразделения Красной Армии, выделенные на охрану государственной границы вместе с органами Особого отдела, прочно закрыли для савинковских агентов западную границу.

Пограничники Сибири под руководством бывшего партизана, начальника Сибирского пограничного округа Щетинкина помогли монгольскому народу разгромить банды барона Унгерна и стать на путь некапиталистического развития.

Пограничные войска нанесли удар по контрабандистам, подрывавшим монополию внешней торговли. Только с 1 июля 1921 по 30 июня 1922 года на границе было задержано 14 тысяч контрабандистов.

Борьба с вражеской агентурой, с савинковщиной и петлюровщиной, напряженная работа по укреплению пограничных войск поглощала Менжинского целиком. Личной жизни, заботе о здоровье он, по свидетельству современников, уделял «мало времени и внимания». Между тем два года напряженной работы в Особом отделе ВЧК, а до этого не менее напряженная работа на Украине и в Берлине подорвали здоровье Менжинского. Истощенный утомительной многочасовой работой без отдыха не только днем, но и ночью, частым недоеданием, организм не выдержал, и летом 1921 года Менжинский заболел. На ухудшении его здоровья сказалась и физическая травма, полученная в автомобильной аварии в Париже еще в 1909 году. Старшая сестра Менжинского Вера Рудольфовна не раз отмечала, что напряженной работой Вячеслав Рудольфович «доводил себя до полного истощения». Так случилось и летом голодного 1921 года. Только вмешательство Ленина заставило Менжинского заняться лечением.

Ленин, узнав от Уншлихта о болезни Менжинского, написал 7 июля 1921 года секретарю ЦК РКП (б) следующее письмо: