Владимир Чиков - Нелегалы 1. Операция «Enormous»

К началу лета 1943 года Квасникову удалось создать небольшую группу HTPi. В нее вошли Калистрат, [60] Александр Семенович Феклисов, он же Фомин, работавший в Нью-Йорке в 1941–1946 годах, в Англии — в 1947–1949 годах. В 1950–1953 годах — заместитель начальника английского отдела, а затем — американского отдела внешней разведки. В 1960–1964 годах являлся резидентом в Вашингтоне, участвовал в ликвидации Карибского кризиса 1962 года С 1964 по 1974 год работал заместителем начальника разведывательной школы. В настоящее время — на пенсии. Автор документальной книги «За океаном и на острове». Джонни (он же Яковлев и Алексей) [61] Анатолий Антонович Яцков с 1941 по 1946^год являлся сотрудником и руководителем резидентуры в Нью-Йорке, затем работал в Париже и аппарате Уполномоченного МГБ СССР в Германии. Впоследствии длительное время возглавлял спецфакультет в Краснознаменном институте разведки. Умер в 1993 году. и Твен, [62] Семен Маркович Семенов. отъезд которого в Канаду отменил приехавший в Нью-Йорк Квасников. Он мотивировал это перед Центром тем, что отъезд Твена из США повлечет за собой свертывание работы по линии «XY». [63] Так называлась научно-техническая разведка в оперативных документах I Управления НКВД — НКГБ СССР. Мотивировку резидента Антона закрепил прибывший в Амторг заместитель наркома внешней торговли СССР А. Д. Крутиков. Побеседовав с деятельным, здравомыслящим Семеном Семеновым (Твеном), он предложил ему возглавить группу советских нефтяников, которые занимались бы вопросами закупки нефтеперегонных заводов и новых технологических линий по получению высокоактивного бензина. Семенов согласился и вскоре после отъезда Крутикова в Москву приказом А. И. Микояна был назначен заместителем начальника отдела промышленных установок и одновременно руководителем группы нефтяников. Новая должность Твена способствовала значительному укреплению его легенды прикрытия, позволяла более свободно разъезжать по США и встречаться с американскими учеными, специалистами, особенно в области химии и нефтеперегонки, среди которых были и агенты советской разведки или кандидаты на эту роль.

Когда шифровка из Москвы подтвердила новое назначение Твена, Квасников принимает решение разгрузить его немного от работы с агентами. На связи у него находилось тогда двадцать источников. Одновременно с этим Л. Р. Квасников решил провести чистку агентурной сети от балласта и укрепить ее новыми перспективными помощниками. С согласия того же Центра прекращалась связь с агентами Жемчугом, Мастером, Хватом, Дэвидом и еще семью источниками. Взамен их были взяты в активное изучение технически квалифицированные, высокопрофессиональные обладатели секретной информации, располагающие широкими возможностями ее получения. Среди них были Реле, [64] Мортон Собелл, 1915 года рождения. Крупный специалист по радарам и приборам управления. Находился на связи с «делом Розенбергов» в 1950 году и осужден на 30 лет. Виновным себя не признал и никого из своих связей не выдал. работавший в фирме «Дженерал электрик», с которой был заключен контракт на производство электрического оборудования и приборов для атомных объектов, Крот (фирма «Белл телефон»), Нэт, Сэм, Мэтр [65] Джоэл Барр, 1916 года рождения, уроженец Нью-Йорка. Специалист по радиолокаторам и измерительным приборам. Находился на связи у А. С. Феклисова. Из-за предательства Элизабет Бентли (агент Мирна) и в связи с «делом Розенбергов» вынужден был выехать сначала в Чехословакию, а затем в СССР, где он стал впоследствии доктором технических наук и лауреатом Госпремии СССР. (фирма «Вестерн электрик»), Коно и другие.

Практически только с середины 1943 года начала складываться ценная агентурная сеть по атомной проблематике и по связанным с ней научным и промышленным объектам. Под дело «Энормоз» были завербованы Стэнли, Кордел, Фогель и Перри. Тогда же встала проблема организации связи, потому что самое опасное и уязвимое звено в работе любой разведки — это передача шпионских материалов. Надо было сделать все возможное, чтобы уберечь ценные, экстракласса источники информации от малейшей тени подозрения. Встречаться с ними напрямую «атомные» разведчики не могли, потому что за ними самими спорадически велась слежка ФБР. И снова мудрый Квасников, чтобы усилить безопасность агентов, работавших по делу «Энормоз», предложил Центру перейти на групповой принцип связи.

Без согласования с Москвой резидент не имел права сделать ни одного самостоятельного шага: все должно было докладываться начальнику разведки, и только после тщательной, детальной проработки вопроса на Лубянке давалось положительное или отрицательное решение. Санкция Центра — святой закон для резидента и разведчика.

Когда было получено «добро» на ведение группового метода работы с источниками информации, перед резидентурой встала новая сложная проблема дополнительного приобретения связников и курьеров. Но и эта нелегкая задача с помощью агентов-наводчиков и агентов-разработчиков была успешно решена советской разведкой: в сравнительно короткое время были приобретены надежные, завербованные на идейной основе связники Касьян, Линза, Осип и Оса. Тогда же Квасников стал создавать небольшие, не связанные друг с другом группы, которые по его же рекомендации возглавили самые проверенные и самые опытные, пользовавшиеся авторитетом и большим доверием агенты Арно, Клен и Кинг.

Однако на этом заботы Квасникова по совершенствованию связи и по повышению безопасности конспиративной передачи секретных материалов от агента к разведчику не закончились. Будучи энтузиастом своего дела и хорошим организатором, Леонид Романович с санкции Центра внедрил секретное фотографирование документов самими связниками с последующей их передачей в непроявленной пленке (в случае опасности ее можно было легко засветить). Такой способ передачи материалов позволял, во-первых, в два раза сократить число встреч, а во-вторых, устранял риск при пересъемке документов по месту работы и проживания разведчика. Благодаря такому новшеству отпала необходимость как для агента, так и для сотрудника резидентуры ходить по улицам с совершенно секретными материалами, а в некоторых случаях и привозить их из других городов и штатов Америки.

Кроме того, сама операция по извлечению информации с места работы тоже стала намного безопасней. Если раньше агент брал материалы со службы точно в день выхода на связь, даже тогда, когда обстановка складывалась не совсем благоприятно и ему приходилось рисковать, то теперь он выносил их только в том случае, если не было никаких признаков опасности. Это нововведение Квасникова способствовало созданию более спокойных, нормальных отношений в семье и на службе не только агента, но и сотрудника резидентуры, делала их общую разведдеятельность более конспиративной и надежной.