Владимир Чиков - Нелегалы 1. Операция «Enormous»

— Это должен быть настоящий Ученый Совет, работоспособный и полезный, а не говорильня. И войти туда должны авторитетные ученые и специалисты…

По рекомендации Сталина в Совет избрали Алиханова, Ванникова, Завенягина, Иоффе, Капицу, Кикоина, Курчатова, Харитона и Махнева, затем он обвел беглым взглядом присутствующих и остановился на наркоме боеприпасов.

— Председателем Совета давайте назначим товарища Ванникова, — предложил он. — У него это получится хорошо. Его будут слушаться все, а если не будут, он сможет их убедить. Человек он твердый, его знают и уважают и промышленники, и военные, и ученые. Правильно я говорю?

Нарком боеприпасов посмотрел на Берию и испугался: ненависть в его глазах была подобна проклятию. Ванников понял, кого он ненавидел, и потому решительно возразил:

— Но я абсолютно не готов к этому посту. Ученый Совет должен возглавить человек, связанный с наукой, а я ведь не ученый.

Сталин улыбнулся:

— Вот новость, а мы и не знали. Что же вы так долго не раскрывались?.. Хорошо, мы вам поможем, товарищ Ванников. — И, обращаясь уже к Берии, добавил: — Все мы обговорили или нет?

— Есть еще один вопрос, товарищ Сталин, — ответил Берия, обескураженный результатами избрания состава Ученого Совета и его председателя.

Берия долго копался в своей кожаной папке, затем достал из нее несколько отпечатанных листков бумаги, положил их перед собой и тихо, медленно заговорил:

— Для оперативного руководства НИИ, КБ, заводами и рудниками, которые должны работать на советский атомный проект, предлагается образовать отдельный государственный орган. Это должно быть нечто типа наркомата вновь создаваемой отрасли промышленности, но с гораздо большими правами…

Сталин не любил долгие заседания и, решив закончить затянувшееся обсуждение атомных дел, заключил:

— Ну что ж, ваше предложение, товарищ Берия, принимается. Наркомом, или он как-то иначе будет называться, предлагаю назначить товарища Ванникова, а его заместителем — Завенягина. Предложения о составе коллегии наркомата прошу доложить на утверждение через две недели. Все, вы свободны, товарищи.

В тот же день Ванников, а затем отдельно и Берия встретились с ведущими учеными-физиками, они сообщили им о распределении ролей в Ученом Совете и в Спецкомитете, а еще через два дня вышло Постановление Государственного Комитета Обороны СССР за № 9887-сс/оп «О Специальном комитете при ГОКО», в котором в числе других пунктов сообщалось следующее:

…Возложить на Специальный комитет при ГОКО:

— руководство всеми работами по использованию внутриатомной энергии урана;

— развитие научно-исследовательских работ в этой области;

— широкое развертывание геологических разведок и создание сырьевой базы СССР по добыче урана, а также использование урановых месторождений за пределами СССР (в Болгарии, Чехословакии и др. странах);

— организацию промышленности по переработке урана, производству специального оборудования и материалов, связанных с использованием внутриатомной энергии;

— строительство атомно-энергетических установок и разработку и производство атомной бомбы.

…Поручить тов. Берии принять меры к организации закордонной разведывательной работы по получению более полной технической и экономической информации об урановой промышленности и атомных бомбах, возложив на него руководство всей разведывательной работой в этой области, производимой органами разведки (НКГБ, РУКА [104] Разведывательное Управление Красной Армии, впоследствии ГРУ Генштаба Министерства обороны СССР. и др.)

С выходом этого постановления начинался новый индустриальный этап создания отечественной атомной бомбы. С этого же времени — с августа 1945 года — И. В. Курчатов и весь коллектив его сотрудников стали получать неограниченную поддержку ЦК и СНК СССР. В ПГУ [105] Речь шла не о разведке, а о так называемом I Главном Управлении при СНК, впоследствии преобразованном в Минсредмаш СССР. и в Лабораторию № 2 зачастили представители ЦК и различного рода уполномоченные правительства.

Под руководством Б. Л. Ванникова начала создаваться новая отрасль промышленности — атомная, в которую из других наркоматов в соответствии с постановлением ГКО были переданы и перепрофилированы некоторые НИИ, КБ, строительные организации и промышленные предприятия.

Берия, твердо усвоивший слова Сталина о том, что внешняя безопасность СССР не будет гарантирована до тех пор, пока Советский Союз не создаст собственную атомную бомбу, перестал подвергать сомнению реальность ее разработки. Теперь он понимал, что если бомба не будет создана или не взорвется при первом испытании, то Сталин не пощадит и его как главного администратора суперсекретной правительственной программы. Поэтому, используя имевшуюся у него огромную власть, он стал собирать из различных лагерей уцелевших после войны репрессированных ученых, конструкторов и инженеров под крышу так называемого «белого» архипелага, где им было решено создать более благоприятные условия для решения поставленной задачи.

Не стало возникать проблем и с трудовыми ресурсами — ведомство Берии начало поставлять бесплатную и неприхотливую рабочую силу десятками тысяч: чем более секретным оказывался «закрытый» объект, тем с более долгими сроками заключения направлялись туда узники ГУЛАГа, многие из которых, особенно на разработке урановых рудников, погибали. Но Берия не обращал на это никакого внимания, он шел на все, потому что ему необходим был крупный, ошеломляющий успех чужими руками. Не случайно он вспомнил тогда и об опальном резиденте в Нью-Йорке Леониде Квасникове: Берии нужны теперь были именно такие, как он, люди независимые, деятельные, компетентные и потому попросил наркома Меркулова откомандировать Квасникова в Москву специально для работы по атомной программе с позиций внешней разведки. Ради достижения все того же ошеломляющего успеха Берия направил в Данию к Нильсу Бору начальника 11-го отдела Льва Васильевского для разведывательного зондажа — не согласится ли великий, либерально настроенный к СССР ученый сотрудничать с советскими физиками в создании атомной бомбы? Однако визит опытного, самоуверенного разведчика носил слишком «откровенный» характер, он только насторожил Бора. Поняв это, Василевский сделал ход конем и предложил ученому посетить Советский Союз, надеясь «обработать» его там. Бор, разгадав его замысел, отказался от этого предложения, сославшись на свою большую занятость.