Владимир Чиков - Нелегалы 1. Операция «Enormous»

Под этой фамилией Р. И. Абель проживал в различных гостиницах США

Головин И. Н. Кульминация. Препринт ИАЭ—4932/3. М., 1989.

Ракетный двигатель Сталина— так одни называли тогда атомную бомбу, другие расшифровывали это как «Россия делает сама».

Зернов Павел Михайлович родился в 1905 году во Владимирской области. В 1933 году с отличием закончил МВТУ имени Баумана, защитил кандидатскую диссертацию. С 1939 года и до окончания войны — заместитель наркома танковой промышленности, с 1946-го — директор КБ-11 (Арзамас-16), с 1950 года-заместитель министра Минсредмаша СССР. Генерал-лейтенант. Умер в 1964 году,

Через девять с половиной лет за примерное поведение в тюрьме Фукс был досрочно освобожден. Ему предложили тогда поселиться в Советском Союзе, сказали, что Берия уже расстрелян, но он все равно отказался и вылетел на жительство в Восточный Берлин, решив в свои сорок восемь лет начать жизнь с чистого листа. Женился, стал членом Академии наук ГДР и заместителем директора Института ядерной физики, членом ЦК СЕПГ и лауреатом Государственной премии. В 1968 году в составе научной делегации он посетил СССР. Тогда же с ним встретился Л. Р. Квасников. Он пригласил его с женой приехать в следующий раз на отдых, но в связи с уходом советского разведчика на пенсию про приглашение и вообще о Фуксе забыли. В феврале 1988 года Клаус Фукс умер. И лишь после смерти он был награжден единственным советским орденом Дружбы народов.

Гарри Голд был осужден на 30 лет тюремного заключения. В 1966 году был досрочно освобожден, жил в Филадельфии. В 1972 году скончался от сердечного приступа.

Джулиус Розенберг.

Москва.

СССР.

Когда состряпанные в ФБР от имени Дэвида Грингласса материалу были представлены в суд, то выяснилось, что их содержание даже при очень большой натяжке нельзя отнести к категории информации, составляющей государственную тайну, что их автор не имел доступа к сведениям, связанным с так называемыми атомными секретами, что профессиональными познаниями в области ядерной физики он вообще не обладал. Видный американский ученый русского происхождения Джордж Кистяковски (Георгий Богданович Кистяковский), возглавлявший отдел Лос-Аламосского исследовательского центра, в мастерской которого работал Дэвид Грингласс, сказал тогда так: «Ценность для СССР сделанных Гринглассом набросков бомбы равна нулю…» Его мнение подтвердил другой участник создания американского атомного оружия, известный физик Виктор Вайскопф. Он назвал набросок Грингласса «ничего не стоящим детским рисунком…».

Розенберги не имели никакого отношения к секретам американского ядерного оружия. В процессе следствия и суда не было доказано ни одного факта сбора или хранения ими секретной информации по атомной бомбе, не было представлено на суде ни одного материального носителя подобной информации — документов или их копий, негативов или фотографий. Да, Джулиус Розенберг был завербован советской разведкой, но его жена Этель — домашняя хозяйка и мать двоих маленьких детей не могла представлять оперативного интереса, хотя она действительно знала, что ее муж работает на Советский Союз. Точно так же не имела она ничего общего и с «подрывной антиамериканской деятельностью». Просто-напросто ФБР нужны были козлы отпущения, на которых можно было бы свалить вину контрразведки, не сумевшей в свое время выявить шпионскую сеть по «Манхэттенскому проекту», и, как сказал потом известный американский юрист Р. А. Киной, «суд над Розенбергами был краеугольным камнем плана, одним из основных авторов которого был сенатор Джо Маккарти, направленного на нагнетание в стране обстановки истерии (…). Призрак «атомных «шпионов» (…) должен был стать сигналом к «охоте на красных» (…). Радикалы, выступавшие против «холодной войны», были представлены шпионами либо русскими агентами (…). Людям внушалось, будто выживание Америки требовало чрезвычайных мер…». Розенберги на суде держались мужественно и стойко, даже объявленная в 1951 году смертная казнь не сломила их воли. Два последующих года ФБР пыталось добиться их признания и выдачи сообщников, но вынудить их к этому не удалось. За две недели до казни в заявлении Розенбергов говорилось: «Мы торжественно раз и навсегда заявляем, что даже под угрозой смерти нас не удастся заставить пойти на лжесвидетельство. Истина, совесть и человеческое достоинство не продаются…» Два года шли протесты и апелляции со всего мира, только президенту Эйзенхауэру поступило свыше 200 000 писем и телеграмм с просьбой «предотвратить непоправимое», но и он не внял голосу разума. И все потому, что власти США очень уж хотели запугать казнью Розенбергов тех, кто продолжал работать на советскую разведку. За час до казни Этель нацарапала на клочке бумаги свои последние слова: «Я оплакиваю себя, мертвую, но ведом ли им тот пламень, что спалит мой мозг и грудь?» 19 июня 1953 года супруги Розенберги, трогательно любившие друг друга и двоих своих крошечных мальчишек, обреченных на сиротство, были посажены на электрический стул. В том, что смертный приговор не соответствовал вине Розенбергов, особенно Этель, свидетельствовала публичная казнь в нью-йоркской тюрьме Синг-Синг. Видимо, эта казнь была противна самому Богу, иначе чем объяснить, что после разряда в две тысячи вольт Этель была еще жива? Потребовались второй разряд и третий, когда в 20 часов 16 минут, на десять минут позже мужа, она была объявлена мертвой…

Эта организация возглавила в США сбор подписей под Стокгольмским воззванием о запрещении атомной бомбы, в котором прямо говорилось: «Эта бомба — не оружие войны, а средство массового истребления. Применить ее — значит попрать все нормы морали…»

Как впоследствии оказалось, ФБР не сумело установить причастность Луиса и Лесли к шпионажу в пользу СССР, но законы разведки таковы, что при возникновении даже малейшей опасности разоблачения советский разведчик или агент должны выводиться из-под удара, чтобы обезопасить не только себя, но и Других, возможно связанных с ними ценных источников информации.

Франция.

Эти меры безопасности, направленные на сохранение Луиса и Лесли для советской разведки, с одной стороны, оказались излишними: даже будучи арестованными в Англии, они не назвали ни одной фамилии и ни одного факта по «атомному шпионажу», о чем будет сказано в последующих главах повести. С другой стороны, эта акция по их выводу помогла Р. И. Абелю продлить работу в США еще на семь лет и полностью обезопасить советскую нелегальную разведсеть в Америке.