Леонид Млечин - Горбачев и Ельцин. Революция, реформы и контрреволюция

Человек горд своей работой независимо даже от оплаты. А у вас в течение семидесяти лет учили людей халтурить, увиливать от работы… В Советском Союзе не меньше энергии, чем на Западе, но большая часть энергии употребляется на воровство, на халтуру, на обман, на уклонение от работы. Чем больше ограничений, тем больше люди будут пробовать обходить их вместо того, чтобы производить».

Лауреат Нобелевской премии точно обозначил извилистые дороги, которыми пойдет развитие капитализма в нашей стране. Люди отвыкли от самостоятельного хозяйствования…

Годы при Мао Цзэдуне не успели выбить из китайцев трудолюбие и прилежание, лишить их высокой трудовой морали, воспитанной конфуцианством. Этот свод морально-этических правил и норм по-прежнему в немалой степени определяет жизнь общества. Китайцы ответственно относятся к своему делу. Они думают о необходимости добиваться успеха. Они дисциплинированны. Соблюдают иерархию и почтительны к старшим. Согласны идти на жертвы — ради семьи и будущего. Внутренне готовы к аскетизму, осуждают излишнее потребление, что помогает накапливать средства и вкладывать их в производство. Хотят работать и зарабатывать и рассчитывают только на самих себя…

Вне рыночной экономики в Советском Союзе выросло уже три поколения, а в Китае — только одно. Китайцы не утратили навыки самостоятельного ведения хозяйства…

По мере развития экономики появляются новые отрасли, а старые исчезают. В Соединенных Штатах список крупнейших фирм постоянно обновляется. Структура советской промышленности не менялась. План следующего года практически повторял план предыдущего. Система, неповоротливая и расточительная, была ориентирована на увеличение физических объемов производства, а не на эффективность и качество.

«Нам становилось все более ясным, что принятая в стране система планирования не поддерживает нововведения, — вспоминал Гурий Иванович Марчук, в ту пору заместитель председателя Совета министров, затем президент Академии наук. — Предприятия, освоившие какую-либо продукцию, не стремятся к ее модернизации, а пытаются найти все новые возможности к увеличению ее выпуска по старой технологии. Происходило безнадежное отставание от мировых стандартов. Запад начал новый этап постиндустриального развития, а мы не могли даже сформулировать нашу стратегию и тактику».

Треть предприятий были планово-убыточными (!), еще треть — бесприбыльными.

В семидесятые годы по всей стране строили крупные животноводческие комплексы, выросла потребность в кормах, которые в огромных объемах пришлось закупать за границей. Но эффективность животноводства была низкой. Получалось, что стране дешевле было бы покупать мясо, чем зерно… Бюджет страны перестал справляться, когда резко упали поступления из-за обвала нефтяных цен.

В рыночной экономике ценовой механизм обеспечивает согласованность: товары получают те, кто платит рыночную цену. А в советской — цены устанавливались сверху. Чтобы формально получать прибыль, цены безбожно завышали.

Формула советской экономики: получить как можно больше ресурсов и добиться минимального плана, то есть произвести как можно меньше. Директора утаивали производственные мощности, завышали заявки на ресурсы, а информацию скрывали.

Советские руководители гордились плановым характером экономики, но планы не отражали реальности. Цифры начальством принимались только высокие, пусть даже дутые. Попытки опуститься на грешную землю и вернуться к реальности сурово наказывались. Как говорил один из основателей Госплана академик Станислав Густавович Струмилин, лучше стоять за высокие планы, чем сидеть за реальные.

«Все сходились в главном, — писал Рыжков, — надо кончать с давно устаревшим жестким, всеохватывающим планированием, администрированием в экономике».

Но искали легкое решение проблемы. Думали: правительство даст директорам предприятий свободу — и экономика заработает сама собой. По этому пути Горбачев с Рыжковым и пошли. Закон «О государственном предприятии», принятый 30 июня 1987 года, освободил предприятия от опеки министерств. В сентябре 1988 года политбюро упразднило отраслевые отделы ЦК КПСС. Рухнули два столпа административного распределения ресурсов. Но альтернативный механизм распределения ресурсов не появился.

В советской системе баланс между спросом и предложением определялся не изменением цены, а указаниями начальства. Когда плановые задания уменьшили, чтобы дать руководителям возможность более эффективно использовать имеющиеся ресурсы, что произошло? Рост производства сократился, а зарплаты поднялись.

В реальном социализме предприятия работают только из-под палки. Такова природа командно-административной системы. Когда давление на предприятия сверху прекратилось, производство рухнуло. Нужны были все институты рыночной экономики: права собственности, конкуренция. Без этого, как мы теперь понимаем, ничего не работает. Без рыночного распределения ресурсов, без рынка, на котором продаются и покупаются средства производства и произведенная продукция, без рыночных цен, определяющих, какой товар дешевый, а какой дорогой, начался хаос.

Получилось, что в результате реформ стало еще хуже, чем было до начала перестройки. Товары исчезали с прилавков с катастрофической скоростью. И так же быстро росли цены. Ничего нельзя было достать, не переплатив втридорога.

«Горбачев создал худшее, что можно было придумать, — безголового монстра, потерявшего ориентацию, — считают современные экономисты. — Оставленный на произвол судьбы, этот монстр топтался во тьме, не направляемый ни министерствами, ни рынком. Экономика оказалась в состоянии свободного падения».

Заметим, что вину за это Михаил Сергеевич должен разделить с правительством страны, страдавшим экономической некомпетентностью, и всей экономической наукой, не способной в те решающие годы предложить верный и относительно безболезненный путь перевода народного хозяйства на рыночные рельсы. Если, впрочем, такой путь вообще существовал.

Невероятные усилия были приложены для исправления врожденных пороков командно-административной системы. И все попытки завершились провалом. Предсказания марксистов не сбылись: капитализм не породил своих могильщиков из числа рабочих, а вот плановая система породила рабочих и директоров, которые охотно отправили ее на свалку истории.

Михаил Сергеевич, подобно своим предшественникам, в любой момент мог отступить и переложить все заботы на плечи наследников. В таком случае он сохранил бы власть. Но Горбачев считал, что отступать дальше невозможно: происходит необратимый упадок страны. «Такое дело начали! — записал в дневнике его верный помощник Анатолий Черняев. — Отступать некуда… Ох, далеко пойду. Не отступлю… не дрогну. Главное — не дрогнуть. И не показать, что колеблешься, что устал, не уверен…»