Леонид Млечин - МИД. Министры иностранных дел. Внешняя политика России: от Ленина и Троцкого – до Путина и Медведева

Ющенко 13 августа 2009 года отверг все обвинения и предложил Медведеву решать проблемы за столом переговоров: «Внимательно познакомился с Вашим письмом от 6 августа 2009 года. Буду откровенен, очень разочарован его недружественным характером. Готовность вести диалог я подтверждал в течение последнего года по меньшей мере трижды в своих письмах в Ваш адрес. Этот призыв остается актуальным и сегодня».

Но переговоры исключались. Заявление Медведева фактически означало, что Москва в принципе не станет иметь дело с нынешним президентом Виктором Ющенко и будет ждать перемен в Киеве. Противостояние в верхах сопровождалось пропагандистской кампанией и повлияло на настроения общества. Социологи «Левада-центра» сообщили, что по данным опроса граждане России даже лучше относятся к США, чем к Украине и Грузии. Плохо относятся к США 40 процентов, к Украине — 47, к Грузии — 63…

Во время августовской войны на Кавказе украинское руководство откровенно симпатизировало Грузии. В Киеве выразили неудовольствие использованием в боевых действиях против Грузии российских боевых кораблей, базирующихся в Севастополе.

10 августа МИД Украины сделал заявление: «С целью предотвращения возникновения обстоятельств, при которых Украина может быть втянута в вооруженный конфликт и военные действия из-за участия в них военных формирований ЧФ РФ, который временно базируется на территории Украины, украинская сторона оставляет за собой право согласно нормам международного права и законодательства Украины запретить возвращение на территорию Украины до разрешения конфликта кораблей и судов, которые могут принять участие в вышеуказанных действиях».

Валерия Лутковская, заместитель министра юстиции Украины, обосновала позицию Киева:

«В статье 6 базового Соглашения между Украиной и Россией о статусе и условиях пребывания российского флота определено, что военное формирование уважает суверенитет Украины и соблюдает ее законодательство, частью которого являются международные договоры. Но в 1994 году был ратифицирован договор о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи между Украиной и Республикой Грузией.

В статье 4 документа каждая из сторон обязуется не допускать использования ее территории для подготовки и осуществления агрессии или любых насильственных действий против другой стороны. Договор между Украиной и Россией является более поздним и должен учитывать наличие договора между Украиной и Грузией…»

Следственный комитет при прокуратуре России заявил, что во время августовской войны 2008 года Украина помогала Грузии: «Получена информация о том, что на стороне грузинских вооруженных формирований в вооруженной агрессии в отношении Республики Южная Осетия принимали участие военнослужащие регулярных воинских подразделений Министерства обороны Украины, а также не менее двухсот членов украинской националистической организации УНА-УНСО…»

Это было уже серьезное обвинение. Кому-то даже показалось, что атмосфера взаимоотношений между Москвой и Киевом — предгрозовая. Виктор Ющенко в интервью украинским журналистам принялся успокаивать общество:

— Я бы исключил любые шаги, которые можно назвать военными. Это поверхностно. Сегодня пугать оружием или агрессией — весьма примитивное поведение.

Он заявил, что Украина не потеряет государственности:

— Миллионы людей встанут, чтобы этого не допустить. Это позиция десятков миллионов людей. Нам брошен очевидный вызов — быть или не быть Украине.

Виктор Андреевич Ющенко участвовал в президентских выборах 2009 года, но было ясно, что у него нет никаких шансов. Победу — теперь уже неоспоримую — одержал его давний соперник Виктор Федорович Янукович. И атмосфера в отношениях между Москвой и Киевом сразу изменилась, словно и не было причин для противостояния.

Вся эта история наглядно продемонстрировала, сколь важную роль в российской внешней политике играют эмоции ключевых игроков, их личные симпатии и антипатии. Остро не хватает профессионального хладнокровия, которое характерно для профессиональных дипломатов, обученных вести переговоры и договариваться даже с теми, кто им совсем не симпатичен.

Говорят, что в 2002 году Путин в беседе с одним крупным представителем Запада заговорил о возможном вступлении России в НАТО. Ему ответили, что Североатлантический блок не рассылает приглашений. Придется, как всем, подавать заявку. И Путин вроде бы ответил:

— Россия в очередь не станет.

Владимир Владимирович, предложивший в начале своего президентства Соединенным Штатам тесное партнерство, был крайне разочарован. Ожидания не оправдались. Ускорить вступление во Всемирную торговую организацию американцы не помогли, в сфере противоракетной обороны навстречу не пошли, в иракских делах не прислушались. А живейшее участие США в делах Украины и Грузии было воспринято как личная обида.

На Мюнхенской конференции по вопросам политики безопасности в феврале 2007 года Путин говорил от лица ущемленной России:

— НАТО выдвигает свои передовые силы к нашим государственным границам. Думаю, что процесс натовского расширения не имеет никакого отношения к модернизации самого альянса или к обеспечению безопасности в Европе. Наоборот, это серьезно провоцирующий фактор, снижающий уровень взаимного доверия. И у нас есть справедливое право откровенно спросить: против кого это расширение?

Его слова произвели шоковое впечатление на участников Мюнхенской конференции. На следующий день предстояло выступление министра обороны США Роберта Гейтса. Все ждали, каким будет ответ. Он отшутился:

— Одной холодной войны было достаточно.

«Если Путин и намеревался углубить раскол в НАТО, его агрессивное выступление привело к прямо противоположному эффекту, — сообщала тогда газета «Файнэншл таймс». — Впервые за многие годы политики, дипломаты и министры обороны стран — членов альянса сумели сомкнуть ряды перед лицом общего врага».

«Своей речью, — писала британская «Таймс», — Путин хотел показать, что Россия вновь стала агрессивной мировой державой после долгого периода упадка и унижений».

Главным камнем преткновения было опять-таки расширение НАТО на восток, включение в состав блока тех государств, которые в Москве считают своими естественными партнерами. При этом Путин неизменно уклонялся от ответа на естественный вопрос: почему чуть ли не все соседи России так стремятся в НАТО? Не потому ли, что не доверяют Москве и хотят от нее обезопаситься? Политологи констатировали, что в 2007 году Россия осталась без союзников. Но Москву это не беспокоило.

— Я бы не сказал, что НАТО, — говорил в декабре 2007 года Путин, — это смердящий труп холодной войны. Но это, безусловно, то, что досталось нам из прошлого.