Леонид Млечин - Путин. Россия перед выбором

Если начальство не меняется естественным для других стран путем нормальных выборов и отставок (сам не справился или подчиненные подвели), если обитатели высоких кабинетов и пассажиры черных лимузинов засиживаются на своих постах, то нарастает раздражение. Люди глубоко не уважают начальство и государственный аппарат в целом. Они же видят неприкрытый обман, вопиющую несправедливость и невероятную продажность чиновников. Сейчас, наверное, не все помнят, но в последние брежневские годы смерть высших руководителей вызывала любые чувства, кроме скорби, сожаления и сочувствия. Даже грешно произносить эти слова, но ждали, когда все они исчезнут.

«Какой-то части элит, а теперь и какой-то части общества перестала нравиться безальтернативность, — подвел итоги опроса социолог “Левада-центра” Алексей Левинсон. — Хотя прежде ее любили и умильно называли стабильностью. Вдруг открылось, что пока мы упивались тем, как мы с ним встаем с колен, его расторопные друзья и коллеги прибрали к рукам Россию, великую нашу державу. И хозяева не мы, а они, притом хозяева плохие. Хватит… У недовольной части общества сейчас установка не положительная, а отрицательная, это отрицание того, чем были столь довольны все десять лет…»

Концентрация недовольства явно превысила предельно допустимые нормы.

Смешно вспоминать, по каким ничтожным (с нашей точки зрения!) поводам в других странах подают в отставку министры и губернаторы. Уходят сами, понимая, что иного выхода нет. У нас другая система. Чиновник высшего уровня наивно-прямолинейно спросил коллегу по аппарату:

— Чего вы так держитесь за свое кресло? Вам уже под семьдесят. Месяцем раньше уйдете, месяцем позже — какая разница?

Наступила пауза. Потом, сжав ручки кресла, тот сказал:

— Да я буду сражаться не только за год или месяц в этом кресле, а за день или даже час!

Судьба чиновника целиком и полностью в воле высшей власти. И все последние годы, надо понимать, действует принцип: команду не меняю. Вы верны мне, я верен вам.

В результате уже лет десять мы наблюдаем нечто вроде кадрового застоя. Основные фигуры не меняются. Пересаживаются из кресла в кресло. Лица все те же. Похоже, многие успели обществу надоесть. Недавние кумиры вызывают раздражение, претензии или даже насмешки. Самый хороший начальник с годами перестает нравиться.

Но разве у нас кого-нибудь накажут? За разнообразные катастрофы, за мучения людей и вопиющие неумение и неспособность чиновников справиться со своими обязанностями… Люди жаждут перемен. Требуют, чтобы непосредственно виновный в наших страданиях был наказан. Желательно немедленно и публично. Нет слаще зрелища, чем снятый с должности министр или отданный под суд губернатор.

Когда снимают больших начальников, возникает ощущение торжества справедливости: вот сидел ты сверху, командовал нами, а теперь ты никто. Своего рода мрачное удовлетворение. Известный ученый вспоминал, как в сельской пивной восприняли сообщение по радио об аресте вселявшего страх в каждого из советских людей Лаврентия Павловича Берии, который только что был среди небожителей. Взяв пивную кружку, один из рабочих заметил:

— Хрен ты теперь, Лаврентий Палыч, свежего пивка попьешь.

И все. Легче стало.

Конечно, во сто раз важнее было бы понять, почему не работает государственный механизм, извлечь уроки из постоянных катастроф и неудач. Но на это надежды никакой.

Оппозиция, которой в эту кампанию сильно досталось от власти, не осталась в долгу. «Партия жуликов и воров» — прочно прилипло, не отдерешь. Эта формула, пожалуй, погубила правящую партию!

Результаты выборов в Думу оказались неожиданными — для правящей партии, для оппозиции, для страны в целом. Социологи пояснили, что буквально за неделю до голосования в настроениях произошел резкий поворот: многие решили голосовать за любую партию, даже за ту, чьи взгляды они вовсе не разделяют, лишь бы не за «Единую Россию».

На декабрьских выборах 2011 года начальство — впервые! — не стремилось к высокой явке. Напротив, было очевидно: чем меньше придет на избирательный участок — тем лучше. Власть заинтересована в пассивности, поскольку инстинктивно не ждет для себя ничего хорошего от активности людей. И судя по сообщениям печати, превзошла себя в организации «правильных» результатов. Опросы показывают: теперь уж совсем мало кто верит в честность и справедливость выборов.

Недовольные бывают всегда. Но в декабре разразился настоящий скандал.

Европейский парламент впервые принял резолюцию, в которой отметил, что выборы в России не соответствуют демократическим стандартам, и призвал Москву не только расследовать вопиющие нарушения в ходе голосования на выборах в Государственную думу, но и «провести новые свободные, справедливые выборы после регистрации всех оппозиционных партий».

— Для меня эти резолюции ничего не значат, — отрезал президент Медведев.

Решения Европейского парламента, разумеется, не имеют силы на территории России. Но сам факт непризнания итогов выборов означает оценку внутриполитической ситуации в стране. Иначе говоря, для европейцев новая Дума не является легитимной, выборы в России — свободными, избирательное законодательство — справедливым и соответствующим европейским нормам.

Некоторая растерянность читалась на лицах руководителей страны вечером дня выборов. И на следующий день.

— У нас будет веселый парламент, — нашелся Дмитрий Медведев.

Ему заочно ответил Владимир Путин:

— Чем больше мы будем смеяться над тем, что происходит в парламенте, тем в конечном счете нам будет грустнее.

Принято считать, что выборы — новый старт, обязательное условие обновления и движения вперед… А что же изменится? В новом правительстве и новой Думе появятся сильные и яркие политики, способные вдохновить и увлечь за собой страну?

Власть заговорила о грядущих серьезных переменах, о модернизации, которая начнется сразу после окончания выборов. Но если необходимость реформ осознана и они давно намечены, зачем ждали выборов? Не хватало поддержки в прежней Государственной думе? Конституционного большинства было недостаточно?

На фоне затяжного экономического кризиса прежняя тяга к стабильности уступает место требованиям проводить более решительную экономическую политику, чтобы поднять уровень жизни. Накопилось раздражение. Молодое поколение куда критичнее к власти, чем люди постарше. Надежность и хладнокровие Путина нравятся по-прежнему, но люди фиксируют неисполнение им обещанного. Да и просто устают от одних и тех же лиц. Он больше не молодой и динамичный политик, выигрышно смотревшийся на фоне престарелых ветеранов.