Леонид Млечин - Путин. Россия перед выбором

Дмитрий Анатольевич произнес речь в защиту свободы:

— Жизнеспособными оказались не фантазии об особом пути нашей страны и не советский эксперимент, а проект нормального гуманного строя, который был задуман Александром II. И в конечном счете в историческом масштабе прав оказался именно он, а не Николай I или Сталин.

В 1989 году, когда шли первые — после семнадцатого года — свободные выборы, Медведев участвовал в избирательной кампании Анатолия Александровича Собчака. Профессор баллотировался в народные депутаты СССР. В отличие от других известных питерцев, которые присоединились к Собчаку, когда тот уже стал хозяином города, Дмитрий Анатольевич считал своим долгом агитировать за мало кому еще известного, но демократически настроенного человека. Так Медведев сделал первый шаг, который со временем приведет его в Кремль…

— Я Путина знаю практически полжизни, — сказал Медведев китайским журналистам.

Он не преувеличивает.

Осенью 1990 года Медведев стал советником председателя Ленсовета Собчака.

— Через месяц появился Владимир Владимирович Путин, — вспоминал Дмитрий Анатольевич. — Как человек гораздо более опытный, профессионально подготовленный, он через некоторое время стал руководителем группы помощников и советников председателя Ленсовета. То есть он стал старшим среди советников. И вот в таком качестве мы с ним бок о бок проработали год. Потом Собчак был избран мэром Ленинграда. Путин перешел в мэрию на должность вице-мэра по внешнеэкономическим связям. А у меня в тот период возникло ощущение, что я себя в этой сфере исчерпал… Поэтому я не перешел в исполнительную власть, а полностью вернулся на кафедру. Мы договорились с вице-мэром Путиным, что я буду экспертом того комитета, который он возглавил, на внештатной основе…

Дмитрий Медведев вел в Петербурге жизнь, которая его вполне устраивала. Преподавал, писал учебник, а деньги зарабатывал, консультируя крупные компании. В октябре 1999 года позвонил из Москвы Игорь Сечин, хорошо известный ему как ближайший помощник Путина. Не раскрывая карт, сказал:

— Владимир Владимирович приглашает поговорить.

Путин, тогда еще руководитель правительства, предложил Медведеву возглавить Федеральную комиссию по рынку ценных бумаг. Это министерская должность — изрядная карьера для питерского кандидата наук. Причем работа новая, интересная… Словом, соблазнительно. Медведев согласился. Через месяц перебрался в Москву. Для начала приступил к работе в Белом доме — заместителем руководителя аппарата правительства. Имелось в виду, что это станет стажировкой, необходимой для того, чтобы освоиться в Москве, в хитросплетениях столичной жизни.

Но 31 декабря 1999 года Ельцин уступил Путину главный кабинет в Кремле. Владимиру Владимировичу понадобились все, на кого он мог рассчитывать. В тот же день он назначил Медведева заместителем руководителя своей администрации. Набравшись опыта, 30 октября 2003 года Дмитрий Анатольевич возглавил кремлевский аппарат.

Обыкновенно в отношении к Медведеву ощущается некая снисходительность: много предлагает, да мало что становится реальностью. Важные для страны идеи повисают в воздухе. Причина? Сам виноват: не может заставить аппарат работать…

Не надо обижать аппарат. Аппарат работает исправно. Скажем, выразил мэр города неудовольствие ларьками возле метро, и его указание исполнили мгновенно. Не размышляя, бросились сносить все, что можно, лишь бы поскорее отрапортовать об исполнении. Пришлось руководителям мэрии придерживать самых рьяных.

«Стремление нижестоящих чиновников выслужиться перед вышестоящими, — пишет известный ученый-экономист, — породило такое характерное для административно-командной системы явление, как “перегибы”. При этом всегда легче “перегнуть палку”, чем “недогнуть”, ибо есть реальная опасность поплатиться за “гнилой либерализм”. Существует объективная тенденция к росту перегибов на каждом более низком уровне пирамиды власти. Нарастание перегибов доводит до абсурда любые предложенные наверху меры».

Наш аппарат — это асфальтовый каток, работающий по своим правилам. Если их понять, то можно понять, на что способен аппарат.

Правило первое.

Реализуются только те распоряжения, за неисполнение которых начальник накажет. Это пошло со сталинских времен. Почему-то считается, что при вожде государственный механизм работал как часы. Ностальгически говорят: вот когда был Сталин… В реальности задания вождя исполнялись, только если Сталин давал их кому-то лично и существовала опасность, что он поинтересуется результатом. Все остальные идеи и указания повисали в воздухе. Самое невинное поручение норовили спихнуть на кого-то другого. Полное отсутствие инициативы и самостоятельности было возведено в принцип государственного управления: ничего не решать без товарища Сталина!

Правило второе.

Аппарат состоит из людей, готовых исполнить любое указание, но только если от них этого реально потребуют. Гигантский бюрократический механизм совершает множество ненужных оборотов. Бумаги движутся в аппарате с черепашьей скоростью, ходят от одного чиновника к другому. Потому даже хозяин страны не знает, что именно произойдет с его поручением: когда оно дойдет до исполнителя и будет ли выполнено. Документы движутся по иерархической лестнице не потому, что это необходимо, а потому что чиновник, который мог бы сам принять решение, не желает брать на себя ответственность. Система родилась еще в сталинские времена, когда старались собрать побольше виз на документе — труднее потом найти одного виноватого.

Многие годы исполком Моссовета возглавлял Владимир Федорович Промыслов. К нему постоянно обращались с просьбой дать квартиру, дачу или гараж. Поскольку в его кабинет попадали только заметные в обществе люди, то Промыслов старался никому не отказывать. Но резолюции на заявлениях ставил разными карандашами, и подчиненные твердо знали, что именно начальник желает: помочь или вежливо замотать вопрос…

Выжить в начальственной среде и продвинуться по карьерной лестнице непросто. Требуется особая предрасположенность к существованию в аппаратном мирке. И годы тренировки. Иерархия чинов нерушима, как в армии. Начальники, конечно, бывают разные. Но мало кто терпит самостоятельных подчиненных. В цене дисциплина и послушание. Как правило, попытки высказать собственное мнение пресекаются. Ценится умение угадать, чего желает непосредственный начальник.

К вершинам власти неостановимо идут осторожные, цепкие и хитрые, те, кто не совершает ошибок и не ссорится с начальством. Какой опыт приобретает чиновник, добираясь до самого верха? Аппаратных интриг. Дворцовых переворотов. Умение лавировать, уходить от опасных решений. И еще он исполняется полнейшего презрения к тем, кто ниже рангом.