Леонид Муханов - В страну ледяного молчания

— Не стреляй, фотографируй! Великолепный кадр.

Глаза у медведя блестели, как две льдинки на солнце. Только голова клонилась все ниже и ниже.

— Медведь обезумел, — тихо сообщил Ушаков, — будь осторожен.

Мы с Ходовым отошли в сторону. Медведь лапой загребал под себя снег. Три пули, всаженные в упор, прекратили его страдания. Два часа, орудуя ножом, снимали шкуру. Медведь оказался большим. Одна шкура весила около 50 килограммов. С трудом дотащили ее до костра. Проф. Визе торопил нас покинуть остров Скотт-Кельти.

— Скоро начнутся приливо-отливные течения. Пролив Мелениуса забьется льдом, и мы до утра не выберемся из ледяной ловушки.

— Едемте на Медвежий мыс. Оттуда, под прикрытием скалы Рубини-Рок, мы в любое время доберемся до ледокола.

Пролив Мелениуса благодаря сильным приливно-отливным течениям, происходящим почти круглый год, мешает образованию толстого ледяного покрова. Здесь не редко в студеную зиму можно встретить открытую воду.

На Медвежьем мысе, расположенном у ледника Юрия, недалеко от скалы Рубини-Рок, с профессором Визе случилось 16 лет назад довольно неприятное приключение. Визе, тогда молодой исследователь, решил на лыжах добраться до пролива и обследовать его. Занятый изысканиями, он не заметил, как к нему почти вплотную подошел медведь. Визе не струсил и решил прежде всего напугать медведя. Стал руками, лыжами и палками размахивать в воздухе. Не помогло. Медведь оказался любознательным и подходил к импровизированной мельнице. Расстояние стало сокращаться. Медведь подошел почти вплотную. Выручил Визе маленький револьвер-браунинг. Испуганный выстрелом, медведь убежал.

Наших геологов заинтересовало строение мыса. За короткое время им удалось обнаружить в нижней части террасы в осыпях, спускающихся непосредственно к морю, осадочные породы, они были представлены глинистыми сланцами и известковистыми песчаниками, отлагавшимися в прибрежных частях моря того времени. Среди осадочных пород были найдены окаменелые остатки животных (аммониты, белемниты). По ним советские ученые установят время и возраст осадочных пород.

Перед отплытием на ледокол мы были оглушены шумом. Огромные сугробы снега, оттаявшие за короткие солнечные дин, сорвались с места. Обвал… Тысячи тонн смерзшегося снега сначала упали на выступ скалы, затем разбились на громадные куски и, прыгая по камням, обгоняя друг друга, стремглав полетели вниз; снег сзади скатывался густой молочной рекой. Боясь нарушить спокойствие, идем мимо ледника Юрия. Здесь ежедневно „выпускаются в плаванье“ десятки ледяных гор. Здесь фабрика айсбергов со сложными цехами и отделами.

Голодные, измученные, ввалились мы в кают-компанию. На столе обед.

— Который час?

— Два.

— Дня или ночи?

— Ночи.

Я посмотрел на солнце: оно попрежнему было над головой, такое же ослепительное, как всегда.

Первая женщина — научная работница в Арктике — Н. П. Рябцева-Демме.

Сегодня к вечеру выходим в исследовательский рейс по островам.

— Войцеховский, вот вам помощники Соколов-Микитов и Муханов, — вы займетесь географической съемкой бухты Тихой. Я, Самойлович, Урванцев, Громов, Новицкий, Лактионов отправимся на ледник Юрия, — распорядился перед сном тов. Шмидт.

С таким нарядом заснули.

27 июля. 10 часов утра. Нагруженные теодолитом, измерительными приборами, анероидом, линейками — выступили в путь к скале Рубини-Рок. Через 10 минут пешая экспедиция тов. Шмидта, с нагруженными на нартах банками, ведрами, досками, киноаппаратом, вышла на ледник Юрия.

Забравшись по ледяному скату на гору Чурляниса, я долго смотрел на развернувшееся строительство нашей станции. Белые сосновые стены покрывались черным толем. За несколько дней из-под земли выросла пирамидой оранжерея. В ней круглый год будут выращиваться зелень и питательные растения. Эта идея принадлежит Демме — первой женщине-исследовательнице Арктики.

— Гоп-гоп…

Две нарты, запряженные ненецкими лайками, пронеслись по горному плато. Ненец Хатанзейский и охотник-зверобой Кузнецов объезжали собак, готовили их к продолжительным санным путешествиям для обследования прилегающих островов.

К вечеру благополучно возвратилась ледниковая экспедиция. Проф. Шмидт рассказывал:

— Спустили меня на веревке в двадцатиметровую трещину. На разных глубинах я отбивал топориком лед, складывал в ведро и отсылал на поверхность. Я так залюбовался игрой красок льда, что не заметил, как прошло время, и, когда меня, истощенного, вытащили наверх, я спросил: — сколько минут я пробыл в трещине?

— Два с половиной часа, Отто Юльевич, — спокойно ответил мне гидролог Лактионов.

— Ну, теперь, товарищи, приготовляйтесь к походу. Мы попытаемся пройти по всем местам, где были раньше оставлены продовольственные склады иностранными экспедициями, посетившими Землю Франца-Иосифа. Проверим их состояние, пополним запасом продовольствия. Кстати еще раз обшарим все уголки, не найдем ли следы группы Алессандрини и Роальда Амундсена. Я считаю, что если бы они были живы, то непременно попытались бы пробраться к тем местам, где сложены неприкосновенные запасы Арктики.

Обессилевшего О. Ю. Шмидта вытащили на двадцатиметровой трещины ледника.

Всегда, прежде чем предпринять что-нибудь, начальник экспедиции вместе с капитаном ознакомлял команду, устраивая подобие производственных совещаний. Матросы, кочегары и все мы были в курсе всех предпринимаемых решений и за это любили руководителей экспедиции.

Ледокол приготовился пойти по путям исследователей архипелага

27 июля солнечный день. Видно, как поднимаются теплые испарения из открытых полыней и разводий. Сквозь трепещущую дымку марева очертания базальтовой скалы — великана Рубини-Рок дрожат и меняют свои формы. Ледокол медленно, словно боясь нарушить покой бухты Тихой, развернулся в заливе и поплыл между островами Гукером, Скотт-Кельти на юг к острову Нортбруку для научно-исследовательской работы на мысе Флора, островах Белле, Мак-Клинтоке, Аагате, Альджере и Земле Вильчека. Новые зимовщики и рабочие остались заканчивать новую постройку.

К вечеру подул сильный западный ветер. Небо покрылось темно-серыми тучами. Мимо ледокола, куда-то спеша, качаясь на волнах, обдаваемые брызгами, проносились льдины, торосы, проплывали с величавым спокойствием гиганты-айсберги, отливавшие отблесками мелькавшего из туч солнца. На темно-голубом фоне неба вскоре стали выступать белые контуры холодного Нортбрука. Вынырнул мыс Флора, на вершине которого была плотно насажена веками ледниковая шапка, спускавшаяся с северной части огромным ледником.