Леонид Муханов - В страну ледяного молчания

В 1915 году экспедиция Вилькицкого прибыла в Архангельск. С тех пор Северная Земля не видала ни одного человека. Западный берег ее оставался неизвестным. Земля была нанесена на карту в виде береговой черты. А за ней было белое пятно. Это пятно у сибирского побережья стало проблемой для полярных исследователей.

Экспедиция Вилькицкого сделала лишь робкие наметки очертания восточного берега. Описание геологического строения и природы этой таинственной для геофизиков страны экспедиции не удалось произвести. До обследования Северной Земли группой Г. А. Ушакова не было даже известно, что эта земля собой представляет: несколько островов или один, разрезанный на несколько частей? До сего времени мы не можем найти точных границ Северной Земли ни на одной карте. Не знаем и глубин омывающих ее морей. Нечего говорить о том, что и гидрологический режим Сибирского моря в этом районе не изучен: неизвестны и условия плавания у ее берегов. Фауна, флора — все это было загадкой. Промысловая ценность Северной Земли не была выяснена. Советское правительство обязало Арктический институт построить на западных берегах Северной Земли радио-метеорологическую станцию и начать, опираясь на станцию, планомерное изучение этой земли. Начальником колонии был рекомендован коммунист-краснознаменец Г. А. Ушаков. Замечательный жизненный путь этого смелого и энергичного человека заставляет меня дать небольшую выдержку из его биографии:

Г. А. Ушаков родился в семье амурского казака, станицы Семеновской, находящейся возле отрогов Яблонового хребта недалеко от Китайской границы.

В станице Семеновской не было школы. Отец Георгия Ушакова для обучения сына грамоте изобрел свой доморощенный способ. Отец спрашивал:

— Егорка, покажи букву „о“.

Мальчику нужно было согнуться колесом.

— Хорошо, а теперь изобрази букву „г“.

Для этого нужно было стать в струнку, подобрать голову, вытянуть вперед правую руку, согнуть ладонь.

— Настоящий казак: и азбуку будет знать, и крепок телом будет, — так говорил старый отец, довольный успехами сына.

Г. А. осилил домашнюю грамоту. Его потянуло в город учиться. Отец встал на дыбы.

— Рабочая сила не должна покидать дом.

Книг, кроме житий святых да священного писания, не было, и Егорка задумал учинить побег из родной станицы.

Ночью, когда все спали, он сбежал с приятелем в город. До 1916 года учился в городе, затем пришло известие, что заболел отец, мать хворает, да и хозяйство, того гляди, погибнет.

Г. А. Ушаков днем посещал школу, а вечером бегал с газетами по городу; весь заработок отсылал в деревню. Берег каждую копейку. Жил впроголодь. Спал на скамейках в саду, а зимой в ночлежках.

В годы гражданской войны Ушаков понял политику закабаления царского правительства. Бой под Благовещенском был для него боевым крещением. Позднее мы видим Ушакова в партизанском отряде Тетеркина-Петрова, оперировавшего в Сучанском районе.

— Били Колчака и в хвост и в гриву, — часто говорил матросам на ледоколе Ушаков, вспоминая борьбу со ставленником Антанты.

— Здорово дрались. Нам попадало, а все же ему — амба.

В затишьи, будучи партизаном, Ушаков не бросал учебы в Хабаровске.

Интервенты напали на город.

Г. А. Ушаков снова бросает школьную скамью и бежит в лес к Тетеркину-Петрову партизанить.

Отряд Тетеркина вскоре переходит на левый берег Амура и целиком входит в состав Народно-революционной армии, где Ушаков находится до конца 1920 года.

Весна 1920 года застает Ушакова в Дальневосточном госуниверситете.

Белогвардейский переворот во Владивостоке заставил его перейти на полулегальное положение. В университете под руководством партийной организации, работавшей в подпольи, была организована комгруппа, занимавшаяся в то время печатанием воззваний к партизанским отрядам приморья.

— Были и такие методы работы, — рассказывает Ушаков. — Социал-соглашатель проф. Кохановский преподавал политэкономию. Он еженедельно обращался к студентам с просьбой отпечатать ему лекции. Мы охотно шли на это дело и под ширмой соглашательской работы Кохановского ночью под носом начальства отпечатывали заодно и по несколько тысяч прокламаций компартии.

В 1922 году Ушаков был принят кандидатом ВКП(б).

— Деньги на учебу, — рассказывает Ушаков, — приходилось добывать уроками, но больше всего копанием могил на городском кладбище.

Летом в 1922 году после переворота генерала Дидерихса Ушакову пришлось снова бежать в партизанский отряд Анучинского района. Осенью того же года Ушаков вместе с Красной армией входит в г. Владивосток. Из губревкома, где он работал инструктором, Ушаков ушел на действительную службу в ряды Красной армии, на службе он находился до 1924 года. Свободное время посвящал работе в средних школах и рабочих кружках.

В 1925 году Ушаков добровольно поехал в деревню культпросветчиком и избачом.

С рудника в Дерюхинском районе, где он руководил партийной организацией, он был приглашен работать в Госторг.

В 1926 году крайком ВКП(б) командирует Ушакова начальником-организатором первой экспедиции на остров Врангеля.

На этом острове, всецело оторванный от всякой связи с культурным миром, Ушаков, проводя большую просветительную работу среди поселенных на острове эскимосов, завоевал их любовь и уважение. Три года прожил Ушаков на острове Врангеля.

Через три года, когда приезжает новая смена, эскимосы просят:

— Не уезжай, большой начальник, — скучно будет, очень скучно.

Эти северные зверобои провожали Ушакова на Большую Землю почти со слезами.

Север покорил амурского казака. Через год Ушаков обратился к председателю Арктической комиссии при Совнаркоме С. С. Каменеву с докладной запиской:

„Экспедиция Вилькицкого дала возможность ученым узнать положение южной и отчасти северной оконечности восточного берега Северной Земли. Западные берега остаются до сих пор неизвестными.

Северная Земля должна быть Советской.

Мы высадимся, — писал Ушаков, — на западной стороне Северной Земли, построим там небольшой домик с радиостанцией, склад, баню и скотный двор.

В марте месяце 1931 года отправимся в круговой обход на собаках. За первую зимовку мною намечен маршрут протяжением 1200—1500 км , примерно такой же — и на второй год.

Продовольствие оставим на три года. В случае неприхода по каким-либо причинам смены на третий год мы покинем Северную Землю и уйдем на собаках через пролив Вилькицкого на Таймырский полуостров.

Для сорока самоедских и колымских собак мы завозим корм — пеммикан с расчетом на один год; расходовать его придется только во время санных экспедиций и на случай возвращения отряда на материк. Остальной корм собакам будет добываться промыслом. Состав моего малочисленного отряда: охотник-промышленник Сергей Журавлев, зимовавший около четверти века на Новой Земле. Охотник Журавлев, помимо боя морского зверя и ухода за собаками, будет проводить вспомогательную работу по сопровождению основной разведывательной партии на первые 250 км пути; затем, по встрече партии при ее возвращении, остальное время он будет находиться на базе или вблизи нее.