Леонид Муханов - В страну ледяного молчания

„…Георгий Алексеевич Ушаков назначается начальником Северной Земли и всех прилегающих к ней островов, со всеми правами, присвоенными местным административным органам советской власти.

Г. А. Ушакову предоставляется, в соответствии с законами СССР и с местными особенностями, регулировать охоту и промысла на вверенной ему территории, ввозить и вывозить всякие товары, а также устанавливать правила въезда и выезда и пребывания на Северной Земле иностранных граждан…“

В моторную шлюпку первым вошел Ушаков.

— Пожалуйте на новоселье!

Ушаков устал за шесть бессонных дней напряженной работы. К рулю сел заместитель Николай Николаевич Урванцев, который, прежде чем сойти на землю, подал заявление в ячейку партии.

Н. Н. Урванцев — крупный ученый-общественник. Он известен как человек, исследовавший Таймырский полуостров в течение 12 лет. Он неустанно работал в изыскательских партиях, изучая неизвестный науке район. В результате исследований Урванцевым были на севере Сибири обнаружены богатейшие угольные массивы, а также цветные металлы, к разработке которых советское правительство уже приступило.

Перегруженная людьми шлюпка тащится тихо, мотор тарахтит и чавкает, как беззубая старуха.

Мы в последний раз у маленького бревенчатого домика, так похожего на старую русскую избушку. Как одинок он среди арктической пустыни!

Проводов не было, было дружеское расставание с членами нашего коллектива.

— Товарищи! — обратился Шмидт к зимовщикам: — за Нансеном не было никого, за вами — страна строящегося социализма…

По мачте флагштока побежал красный лоскут материи, ветер развернул его. Советский красный флаг затрепетал и забился.

На Северной Земле открылась правительственная радио-метеорологическая станция.

— Северная имеет слово!

Глубокое волнение охватило собравшихся. На краткое напутствие ответил Ушаков:

— Слушайте, говорит Северная.

— Флаг, рдеющий над Кремлем, взвился на таинственной Северной Земле, до тех пор остававшейся белым пятном на географических картах. Горжусь доверием советского правительства и трудящихся СССР, обещаю быть вместе с товарищами достойным этого доверия. Сквозь льды, снега, туманы и полярные метели будем продвигать наш флаг все дальше и дальше к Северу.

Николай Николаевич Урванцев не дал докончить, добавил:

— Мы наметили два года пребывания на Северной Земле как минимальный срок. Если будут результаты, если потребует от нас Республика, с великой радостью останемся дольше.

Близкая разлука болью сжимает сердце.

Мой товарищ радист-комсомолец Вася Ходов, насупив брови, стоит в стороне, готовясь что-то сказать.

— …Завтра Международный юношеский день. Из дебрей Арктики «Комсомольской Правде“ и всему Ленинскому комсомолу, празднующему очередной смотр юношеских, сил передайте привет.

Группа советских Амундсенов (слева направо: инженер-геолог Н. Н. Урванцев, начальник зимовщиков Северной земли Г. А. Ушаков, зверобой-промышленник С. Журавлев и радист Вася Ходов.

Губы Ходова вздрагивают, на щеках ходуном ходят два крепких желвака.

— Скажите там: Васька не подкачает. Он комсомолец, так и скажите: он не подкача…

— Качать Ходова!..

Взлетел Ходов на сильных руках, распахнулась шуба, распахнулась грудь.

— Довольно, хватит!

Вася подошел ко мне, сжал мою руку сильно; тепло и тихо сказал:

— До свидания, товарищ Муханов, увидимся к концу пятилетки.

Я отвинтил кимовский значок и пришпилил его к кожаной куртке Ходова:

— Первому комсомольцу, принесшему комсомольский билет в сердце Арктики…

Заблестели глаза у Ходова:

— Спасибо…

В полдень Седов поднял якоря.

Последнее пожатие рук происходит на спардеке.

Собаки смотрят с берега на корабль глазами, полными скорби я одиночества. У парадного трапа колышется североземельская шлюпка.

Гудок. Эхо. Холодная тишина. — — —

Матросы заторопились, они мяли руки зимовщиков, подолгу задерживали их, ничего не говорили, а только кивали головой.

Перед вторым гудком ко мне подошел Ходов и передал исписанный лист бумаги.

„…В день Мюда, когда ледокол „Георгий Седов“ покидает западные берега Северной Земли и место станции, расположенной на одной из островов архипелага Сергея Каменева, остающиеся четыре зимовщика этой еще совершенно не изученной земли шлют свой привет „Комсомольской Правде“. Зимовщики, среди которых два партийца и один комсомолец, заверяют, что здесь, далеко в глубине Арктики они приложат все усилия, чтобы в течение своей двухлетней зимовки с честью выполнить возложенное правительством СССР задание по обследованию и изучению далекой части Советского Союза, лежащей в недрах Полярного бассейна. Слышим второй гудок парохода. Скоро мы останемся одни, но мы уверены, что комсомол не забудет нас и будет держать постоянную связь по радио.

Ура комсомолу! Да здравствует страна Советов!

Третий гудок…

Журавлев окинул всех веселым взглядом и уселся в пустую шлюпку.

— Здесь жить можно!

Он привык бросать семью, товарищей, за его спиной более десятка зимовок на островах Арктики.

Вася Ходов в первый раз принимает полярное крещение. Он держит себя смело, стараясь смехом прогнать приближающееся одиночество.

Ушаков и Урванцев не трогаются с места.

— Осторожней сходите, трап мокрый, — бросил капитан и почему-то отвернулся.

Снег. Густой туман. Море серо, облака черны и низки, как карниз придавленного старостью сарая.

Мы уже движемся.

Шлюпка провожает корабль, постепенно сливаясь с мутью тумана. Ушаков выхватил ракетный револьвер и несколько раз выстрелил в воздух. В ответ прогремели дружные залпы седовцев.

Выстрелы. Эхо. Тишина. Туман. Выстрелы. Эхо. Серое море и снова туман.

Лодка скрылась во мгле. Но доносится еще:

— До свидания…

Когда увидимся?

Молчит земля, не отвечает море, только откуда-то издалека рвутся беспорядочные глухие выстрелы.

Седов дал „средний ход“. Скрылись очертания берегов архипелага С. Каменева. Острый шпиль потонувшей в тумане радиостанции верхним концом одиноко плавал в его разливах. Скрылся и шпиль.

Пройдя береговую полосу тумана, мы вышли в море. Открытая вода простиралась к северу. У подножья островов крутила пурга, дымил и курился голубой снег.

„Летучка“. Руководящий состав экспедиции предложил:

— У нас есть время, трюмы полны топливом, попытаемся пробиться на норд, чтобы выяснить протяжение Северной Земли; произведем промеры глубин.