Тим Скоренко - Легенды неизвестной Америки

Он замолчал. Мне показалось, что в нём боролись два человека. Один не хотел ничего рассказывать, выдавать тайну, а другой — настоящий Джонс — был готов выложить всё, что угодно, лишь бы похвастаться перед другим.

«Это — шкатулка с приправами!» — сказал он с таинственным видом.

Наверное, по моему лицу он догадался, что понятнее не стало, и торопливо пояснил:

«С давних времён племя коакультеков хранило у себя шкатулку, сделанную, по преданию, чуть ли не две тысячи лет назад. В шкатулке были пряности и приправы — разные. Но не простые. Стоило добавить какую-нибудь из них в пищу — и мир вокруг изменялся. Одна, например, дарила здоровье, другая — богатство, третья — славу. Коакультеки так долго и просуществовали независимо от империи ацтеков, потому что вовремя пользовались шкатулкой. Говорят, они целые ритуальные обряды проводили, целые варева с этими приправами готовили, но использовали за раз только крошечную щепотку, чтобы не расходовать зазря».

«И вы думаете, что это правда?»

«Я знаю, что это правда. Я проследил всю историю — из чьих рук и в чьи шкатулка переходила, и вот я здесь, я не ошибся. Этот Рейн продаст мне её».

«А почему вы решили, что он её продаст?»

«Потому что владеющий шкатулкой не может кое-чего: он не может иметь друзей, не может иметь детей и не стареет, пока не продаст её».

Мне вспомнился рассказ Роберта Льюиса Стивенсона о сатанинской бутылке. Правда, там всё было несколько иначе: бутылку нужно было продать за меньшую цену, чем та, за которую она была куплена. А тот, кто умирал, будучи владельцем бутылки, был обречён гореть в аду. В существовании ада я сомневаюсь до сих пор, а вот бездетность вкупе с бессмертием и отсутствием друзей может кому-то и не понравиться.

«То есть владелец шкатулки рано или поздно захочет от неё избавиться?»

«Именно так».

«А если у человека, который получает шкатулку, уже есть дети?»

«Они умрут», — ответил Джонс.

«А если умрёт владелец?» — спросил я, и тут перед нами появился Пого.

«Шкатулка найдёт себе нового», — сказал он.

Пого был одет в очень дорогой костюм. Это чувствовалось по покрою, по качеству ткани. Более того, бывший бармен преобразился: теперь в нём ощущалась властность, присущая только очень богатым людям. Его красивое лицо выражало некоторое презрение к Джонсу (я не относил это выражение на свой счёт), а в глазах горели огоньки. Стало понятно, что он старше, чем казался: Пого было около сорока лет. Об этом говорили крошечные морщинки около глаз, кожа, но все эти мелочи стали заметны только теперь, по обретении нового имиджа.

«Позвольте представиться: Пого Рейн».

Сложно сказать, поверил я сказке о шкатулке или нет. В своей жизни я повидал немало удивительного, но в то же время моя работа частенько опускала меня с небес на землю. Я гораздо больше доверял накладным и сметам, нежели легендам об ацтекских божествах.

«А вот и предмет нашего разговора», — Рейн повёл рукой, и швейцар внёс в комнату небольшую резную шкатулку.

Я внимательно присмотрелся к артефакту. Шкатулка никак не могла быть изготовлена до появления европейцев. Об этом говорило то, что сортов дерева было использовано несколько и они были склеены; внешняя обработка, форма шкатулки, лакировка — всё это однозначно свидетельствовало о восемнадцатом веке и не раньше. Джонс тоже обратил на это внимание.

«Рейн! Вы снова меня обманываете! Это новая шкатулка!»

«Да, — спокойно ответил Рейн. — Шкатулка новая, но содержимое прежнее».

Он открыл шкатулку.

Внутри она была подобна чиппендейловскому комоду: столько же различных ящичков, отделений, секций, и в каждом — какая-то непонятная труха. Труха была разного цвета, степени помола, но на приправы никак не походила.

Джонс подошёл и нагнулся над шкатулкой. Рейн тут же захлопнул крышку.

«Или вы верите мне на слово — или нет», — отрезал он.

Джонс кивнул.

«Она будет стоить вам пятьсот тысяч долларов, — сказал Рейн. — По-моему, это достойный сувенир из Сан-Антонио».

Внезапно во мне проснулась удивительная смелость, и я спросил:

«Сколько вам лет, мистер Рейн?»

Он улыбнулся как-то покровительственно, на правах сильнейшего.

«Сто шестнадцать, сэр. И я немножко устал».

Только теперь я заметил, что Джонс ни на минуту не расставался со своим чемоданом. Теперь он открыл его и достал из-под каких-то тряпок объёмистый пакет.

«Здесь семьсот тысяч, — сказал он. — Я думаю, вы не будете против, если я оставлю себе двести, а остальное передам вам».

«Не буду», — ответил Рейн.

Портье всё это время стоял неподвижно.

Джонс опустился на колени и начал аккуратно распаковывать деньги. Пакет был сделан из бумаги и перевязан тесьмой, но Джонс не хотел его рвать.

«Я надеюсь, что получу не только шкатулку, но и некоторые инструкции», — сказал Джонс.

«Конечно», — ответил Рейн.

Мне казалось, что я присутствую при каком-то тайном действе, при обряде посвящения. Удивительным для меня было то доверие, которое оказывал Джонс Рейну. Он и в самом деле никак не мог проверить, что покупал. Более того, я был уверен, что Рейн откровенно обманывает Джонса. Впрочем, так тому и надо, думал тогда я.

Кстати, простите меня за столь быстрое развитие событий. Возможно, кое-какие детали я упустил — всё-таки прошло много лет, но в целом всё так и было: стремительно, резко, без всяких упущений, будто детально отработанный план.

***

Я отвлёкся всего на секунду. Я заметил, что руки портье, которые тот держал за спиной, не пусты. Они сжимали пистолет. С моей точки я чётко видел зеркало через открытую дверь другой комнаты, и в этом зеркале отражалась спина портье, а глаза меня никогда не подводили. Я подумал, что эта мера принята для обеспечения безопасности сделки.

Внезапно у меня заложило уши.

Вы думаете, что выстрелы в жизни звучат, как в кино? Нет, что вы. Самого выстрела не слышно вовсе. Просто тихий хлопок — и звон в ушах. Последующих выстрелов вы можете вообще не услышать, если в первый раз пальнули у вас над самым ухом. После того как грянул первый выстрел, я слышал только едва различимые хлопки остальных. Всего выстрелов было три. Или четыре, если кто-то успел выстрелить дважды.

Я не сразу сообразил, что произошло, но, когда сориентировался, увидел следующую картину. На полу, прижимая руку к животу (между пальцев струилась кровь), лежал Джонс, в нескольких дюймах от другой его руки валялся большой никелированный револьвер, кажется, Detective Special фирмы «Кольт». Рейн привалился к стене, в его руке был небольшой пистолетик, напоминающий дамский. В груди Рейна зияла дыра, убедившая меня в том, что я не ошибся с маркой пистолета Джонса: тридцать восьмой калибр сложно с чем-то спутать. Портье лежал лицом вниз, пистолет из его руки выпал и куда-то отлетел. Под телом по ковру расплывалась кровь.