Михаил Пантелеев - Агенты Коминтерна. Солдаты мировой революции.

Главой секретариата ЦК КПЮ был избран представитель фракции «меньшинства» Сима Маркович. Кроме него, в секретариат вошли Радомир Вуйович, Джуро Салай и с правом совещательного голоса Райко Йованович. Представителем КПЮ в секретариате Балканской коммунистической федерации был единогласно утвержден Бошко Бошкович. 23 мая Вильямсом и Велевым Иосифу Пятницкому была отправлена телеграмма, где были следующие слова: «Съезд КП Югославии благополучно закончился, результаты отличные».

Б. Д. Михайлов Присутствовал на проходившем в Лилле в июне 1926 года V съезде ФКП, на котором в качестве официального представителя Исполкома Коминтерна с речью выступил Жюль Эмбер-Дро. В своем письме жене швейцарский коммунист, ссылаясь на мнение некоторых «товарищей», утверждал, что Вильямс выполняет во Франции фракционное задание И. В. Сталина [282] Humbert-Droz J. Op. cit. P. 268–269. В книге псевдоним Вильямс — Williams ошибочно приписывается Гуральскому, к тому времени уже не работавшему в Коминтерне. .

По итогам съезда было избрано новое партийное руководство, в которое по требованию Ж. Эмбер-Дро не вошла Сюзанна Жиро, а Альбер Трэн был низведен до простого члена ЦК. На этой мере он настаивал еще в декабре 1923 года! Появились в политбюро и новые фигуры: профсоюзный активист Жюльен Ракамон и Альфред Бернар — оба профсоюзные активисты.

Дальнейшие судьбы А. Трэна и С. Жиро сложились непросто. Оба стали активными сторонниками опального Г. Зиновьева и участвовали в 1927 году в нелегальной конференции левооппозиционных групп в Германии, где наряду с немцами, бельгийцем и чехословаком от Советской России присутствовал Георгий Сафаров. На конференции в принципе была достигнута договоренность о создании в подходящее время нового Коммунистического интернационала, однако решение из тактических соображений предлагалось сохранить в тайне. Публично к созданию нового мирового коммунистического объединения призвал лишь в 1933 году Л. Троцкий.

Альбера Трэна за заявление от 3 августа 1927 года, в котором осуждалась политика Коминтерна в Китае, политбюро по горячим следам попыталось вывести из ЦК, но потерпело поражение. Задуманное удалось лишь 9 ноября, после дошедших до Парижа известий об организованных оппозицией в Москве по случаю октябрьского юбилея контрдемонстраций. 31 января 1928 года А. Трэна вместе с Сюзанной Жиро, Анри Барре и Маргаритой Фосскав за поддержку левой оппозиции в ВКП(б) Национальная конференция, обвинив в «троцкизме» (уже было не до деталей), исключила из партии. Вскоре, однако, С. Жиро капитулировала, написав покаянное заявление. В 1930 году ее восстановили в ФКП, что позволило ей получить работу в коммунистическом муниципалитете города Витри. Впрочем, подозрения у коминтерновского руководства оставались. В 1936 году в Париж прибыла сотрудница ИККИ Фанни Езерская (не путать с Романой Езерской), которая, между прочим, в марте 1921 года работала в Германии под руководством А. Я. Гуральского. В качестве одного из заданий ей было поручено проверить Сюзанну Жиро на наличие связей с «троцкистами». В случае обнаружения таковых С. Жиро следовало тотчас снова исключить из ФКП. Но все на этот раз обошлось.

В годы нацистской оккупации С. Жиро участвовала в движении Сопротивления, в 1946–1958 годах была сенатором. В 1967 году советское правительство наградило ее орденом Красного Знамени. Умерла С. Жиро в сентябре 1973 года на 91-м году жизни.

Что касается Альбера Трэна, то он осудил капитуляцию С. Жиро, вступив в непримиримо настроенный Комитет выправления коммунизма [283] РГАСПИ. Ф. 325. On. 1. Д. 491. Л. 3–5. . Но затем он также обратился с прошением разрешить ему вновь войти в ФКП. Эта просьба была ИККИ отвергнута, и Альбер Трэн спустя некоторое время вступил в СФИО. Скончался он 25 октября 1971 года в Париже.

Изменения в руководстве ФКП произошли уже в отсутствие Б. Д. Михайлова, отбывшего 25 июня с новым заданием в Аргентину. Через три недели с паспортом на имя Эмиля Шолена из Женевы и пачкой рекомендательных писем от различных фирм Михайлов сошел с трапа парохода в Буэнос-Айресе. Накануне он договорился с Москвой, что будет поддерживать связь через адресатов в Берлине, Вене и Париже. Свои письма и телеграммы из Америки он подписывал псевдонимом Раймонд. Вскоре после прибытия Михайлов совершил поездку с инспекционными целями в Уругвай, результатом которой стал подробный доклад об экономическом и политическом положении в стране и ситуации в Коммунистической партии Уругвая.

В приложенном к докладу письме он информировал ИККИ о неправильной тактике руководства компартии по отношению к депутату-коммунисту в Конгрессе Уругвая Селестино Мибелли, ставшему «уклонистом». ЦК КП Уругвая, вместо того чтобы сделать акцент на политической стороне вопроса, по мнению Б. Д. Михайлова, обрушился на Мибелли с пустяковыми придирками, обвиняя его в грехах, имевших место «3, 4 и даже 5 лет тому назад (вроде обвинения в том, что Мибелли в 1921 году (!) пробыл в Буэнос-Айресе столько-то дней и ни разу не зашел к аргентинским товарищам)». Не сочло нужным КПУ и вовремя проинформировать размещавшийся в Буэнос-Айресе Южно-американский секретариат ИККИ о своем решении созвать расширенное заседание ЦК для обсуждения данного вопроса. Однако расхождения Михайлова с уругвайскими руководителями не носили принципиального характера: он также полагал необходимым применить к С. Мибелли самые жесткие санкции. Мибелли был исключен из КП Уругвая.

Связь ИККИ с Латинской Америкой была в 1920-е годы крайне эпизодической. Только в ноябре Б. Д. Михайлов наконец-то получил первое письмо из Москвы [284] Коминтерн и Латинская Америка. Сборник документов. М.: Наука, 1998. С. 62. . В этой ситуации у представителя Коминтерна не было иного выбора, как полагаться при решении разнообразных вопросов исключительно на собственное политическое чутье и опыт.

12 августа Б. Д. Михайлов сообщал об увеличени дефицита в бюджете центрального органа КП Аргентины «Интернасиональ» до 2120 песо (примерно 870 американских долларов) в месяц. Кроме того, обнаружилось, что газета задолжала жалованье своим сотрудникам в размере 8237 песо. В связи с этим в ЦК партии «довольно неожиданно» был поставлен вопрос о превращении издания из ежедневного в еженедельное. Представитель ИККИ выступил против, употребив все свое красноречие, но потерпел поражение. Члены ЦК пришли к выводу, что быстро развернуть кампанию в поддержку газеты невозможно, а на вопрос, почему о необходимых мерах не подумали раньше, один из партийных руководителей ответил: «Кое-что делали, но главным образом надеялись на помощь Москвы».

«Интернасиональ» начал выходить еженедельно с двумя страницами на итальянском языке, предназначенными для иммигрантов.