Олег Смыслов - Генерал Абакумов. Палач или жертва?

Так, в 1945 году я с бывшим нач. отдела «Д» МГБ СССР ПАНКИНЫМ, а также бывшими начальником 1-го Управления УТЕХИНЫМ и начальником Следственной части по особо важным делам ЛЕОНОВЫМ по указанию АБАКУМОВА сфабриковал направленный в ЦК партии фотоальбом о подрывной работе белоэмигрантских организаций, орудовавших в Маньчжурии.

Надо сказать, что большинство документов, фотокопии которых были помещены в альбом, относились к 30-м годам и никакого интереса к 1945 году не представляли. Однако АБАКУМОВ, желая создать впечатление, что органам контрразведки СМЕРШ удалось якобы полностью разгромить белоэмигрантские организации и захватить документы о их деятельности в период Второй мировой войны, приказал нам заклеить даты на документах, находящихся в альбоме.

Подготавливая для посылки в ЦК итоговые информации о работе органов МГБ по розыску и аресту агентов иностранных разведок, а также авторов и распространителей антисоветских листовок и анонимных писем, я по распоряжению АБАКУМОВА указывал в них лишь количество разысканных шпионов и авторов анонимных документов и скрывал, что органами МГБ продолжительное время не было установлено и поймано несколько десятков тысяч преступников указанной выше категории. Это давало возможность АБАКУМОВУ утаивать от ЦК КПСС неблагополучное положение с розыском шпионов и авторов анонимных вражеских документов».

Полковник госбезопасности И. А. Чернов вспоминал: «Крепко наседали они, требуя разоблачить заговор Абакумова, а потом круто сменили тактику — решили сперва меня замарать с головы до ног, чтобы не на что было надеяться. Признавайся, говорят, что составлял фальсифицированные письма «авиаторов» к Вождю народа. Я — ни в какую, не было этого и все, хоть режьте на куски. Тогда они устроили очную ставку с Броверманом, который пробубнил, будто это моя работа. «Что ты плетешь?! — в сердцах крикнул я Броверману. — Счеты со мной сводишь за старое? Разве я виноват, что тебя понизили?» Броверман молчит, глаза отводит, а меня трясет. «Давно тебя бьют?» — спрашиваю у него. «Третий месяц», — выдавил он из себя. «Вы чего творите? — обращаюсь я к следователям. — Дубинками заставляете нас оговаривать друг дружку?!» А им — хоть бы что, составили протокол и моих слов туда не вписали».

Из протокола допроса И. А. Чернова от 27 мая 1952 года:

«…в 1943 году АБАКУМОВ приказал мне взять в финансовом отделе СМЕРШ из средств, отпускаемых на оперативные нужды, десять тысяч рублей. Тут же АБАКУМОВ предупредил меня, чтобы я всегда имел при себе такую сумму денег.

Выполняя это распоряжение, я под предлогом оплаты оперативных расходов неоднократно брал из финотдела по 9–10 тысяч рублей и расходовал их по указанию АБАКУМОВА на подачки его приближенным.

Чтобы замести следы преступлений, я периодически составлял фиктивные рапорты на имя АБАКУМОВА, в которых ложно указывал, что эти деньги якобы были израсходованы на оперативные цели».

«…в 1950 году ЦК ВКП(б) предложил расследовать имевшиеся в отношении бывшего начальника Управления контрразведки МГБ Центральной группы советских оккупационных войск БЕЛКИНА сигналы о его служебных злоупотреблениях…

Еще до выхода советских войск за пределы Советского Союза БЕЛКИН неоднократно присылал с фронта подарки АБАКУМОВУ Поэтому, получив распоряжение из ЦК ВКП(б) о расследовании фактов служебных злоупотреблений БЕЛКИНА, АБАКУМОВ всячески затягивал выполнение этого указания ЦК.

После того, как расследованные факты злоупотреблений БЕЛКИНА подтвердились, АБАКУМОВ принял меры к тому, чтобы выгородить БЕЛКИНА. С этой целью в составленном мной по указанию АБАКУМОВА и направленном в ЦК ВКП(б) письме о результатах расследования дела БЕЛКИНА не были указаны совершенные им наиболее серьезные преступления, а те факты, о которых сообщалось в письме, были по существу, смазаны.

Вместо того, чтобы наказать БЕЛКИНА, АБАКУМОВ впоследствии выдвинул на должность заместителя начальника I Управления МГБ СССР».

«… АБАКУМОВ поддерживал тесную связь с бывшим секретарем ЦК ВКП(б) КУЗНЕЦОВЫМ. АБАКУМОВ не раз хвастался своей близостью к КУЗНЕЦОВУ, говоря, что КУЗНЕЦОВ, прежде чем принять какое-либо решение, касающееся МГБ, всегда советовался с ним — АБАКУМОВЫМ.

В 1946–1947 годах АБАКУМОВ часто ездил к КУЗНЕЦОВУ в ЦК ВКП(б). В свою очередь КУЗНЕЦОВ несколько раз приезжал к АБАКУМОВУ в здание Министерства.

Именно с помощью КУЗНЕЦОВА АБАКУМОВ расставлял на руководящие должности угодных ему людей, которые впоследствии составляли его надежную опору».

Полковник Шварцман был еще более словоохотлив. 21 ноября 1952 г. он показал:

«В 1946 году, когда Министерство государственной безопасности возглавил АБАКУМОВ, ранее работавший вместе со мной и РАЙХМАНОМ в секретно-политическом отделе НКВД СССР. Еще до этого, за время войны, я приобрел себе новых единомышленников по националистическим убеждениям в лице бывшего заместителя начальника секретариата АБАКУМОВА по военной контрразведке — БРОВЕРМАНА, прокурора по спецделам ДОРОНА, начальника следственного отдела 2-го Главного управления ИТКИНА, начальника отдела «Д» ПАНКИНА.

Со всеми этими лицами я поддерживал тесную связь и обменивался националистическими настроениями.

Особо следует сказать о моих взаимоотношениях с БРОВЕРМАНОМ. С последним мы откровенно беседовали на националистические темы и выражали симпатии американским и палестинским евреям.

Я и БРОВЕРМАН пренебрежительно отзывались о русских, всячески восхваляли евреев, превозносили их ум и способности, заявляя о том, что, мол, евреи самой историей призваны властвовать над миром. При этом мы высказывались о том, что евреям, находящимся в СССР и в других странах, следует брать пример с американских евреев, которые проникли во все звенья экономической и политической жизни страны, оказывая влияние на внешнюю и внутреннюю политику американского правительства».

«В августе 1950 года я узнал, что вместе с ЛЕОНОВЫМ и КОМАРОВЫМ мне предстоит выехать в служебную командировку в Сочи для составления и согласования одного важного документа с Главой Советского правительства, который проводил свой отпуск на юге.

Полагая, что одновременно с Главой правительства на отдыхе будет находиться и Г. М. МАЛЕНКОВ, я решил воспользоваться этим случаем для совершения террористического акта.

Практически я намеревался осуществить свой вражеский замысел в зависимости от обстановки: или непосредственно на правительственной трассе, или в случае приема Г. М. МАЛЕНКОВЫМ АБАКУМОВА, ЛЕОНОВА, КОМАРОВА и меня по вопросу составления упомянутого документа. С этой целью я и захватил с собой из Москвы личное оружие — пистолет «Вальтер»».