Владимир Герлах - Изменник

Ну, получили и мы, потом пошли по улицам, чтобы порядок еще разок проверить, а товарищ белогвардеец тоже с нами, проверяет, значит, нашу работу полицейскую. И тут усмотрели: воз в боковую улицу утекает, а сидит на возу наш еврейчик Херц, рядом с колхозником и лошадку помогает погонять. «Стой», кричу: «кто такие и куда утекаете?» Тут Херц сразу с воза долой и в переулок поддался. Однако мы его в два счета, с двух сторон обошли и к Галанину доставили. Тот его допросил и уточнил в два счета.

Херц сначала все врать собирался: «Ничего особенного не было, катались мы вдвоем с приятелем, товарищем Савой, погода замечательная!» Ну, а Савка простой, — сразу жида выдал: «он меня проклятый мучил, деньги большие тысячи показывал, весь воз битой птицы и рыбы купить хвалился». Галанин рассерчал, темный стал и приказал Херца арестовать, а Савку выпороть, чтобы в другой раз честный стал и наряд колхозный в точности исполнял. Повели мы Савку за сарай, штаны с него спустили и всыпали по первое число в задницу. А Херц, видно испугался и бежать, в реку кинулся, ну мы его, понятно, скоро ко дну пустили, только пузыри пошли.

Потом ушел Галанин в горсовет к своим немцам, мы воз господину Шаланди-ну доставили, он нам немножко за труды дал, а остальное Сабуровой, то есть вам доставить велел, так же водки и наливки от товарища Столетова, и девок в наряд пригнать. Уточню, что не только город, но и весь район гулять собираются, все на винный завод прут. А там сам Столетов, директор, такой хороший стал, ну не узнать, всем объясняет: «Я всегда рад приказы новой власти выполнять. Правда, был раньше коммунистом, но вот теперь сам вижу, что ошибку давал, пейте, мои дорогие, пейте на здоровье и как увидите товарища белогвардейца, кланяйтесь ему крепко от меня». Да, вот какие наши дела, дела самые простые оказались…»

Степан помолчал, в это время крепкий бородатый колхозник, похожий на волка, своей крадущейся бесшумной походкой, втащил корзину с рыбой. «Вот он, — грешный Савка», показал на него пальцем Степан: «Ты вот что, Савка, ты на нас не очень серчай, мы ведь против тебя зла не имели, мы только приказ исполняли. Это он, белый, во всем виноватый». Савка задумчиво почесал свой зад: «Я, что, я — ничего… не обижаюсь… правильно он меня, дурака, поучил, век ему не забуду».

Галанин потряс Розена за плечо. Тот промычал что-то сквозь сон, с трудом сел на кровати, не понимая в чем дело чесал свою волосатую грудь и моргал светлыми ресницами: «В чем дело, Алексей?» — «Вставай, Эмиль, уже вечер, забыл, что нам скоро пора на вечер, куда нас пригласили русские?» Розен тер долго лоб припоминая, потом, окончательно проснувшись, свистнул и начал натягивать сапоги: «Ну вот вспомнил… Это все проклятая водка! Да… Но, черт подери, какие люди! Смотри, Алексей, разве я не прав? Они все страшно рады, что мы их завоевали, и так они счастливы под нашим сапогом. Без рассуждений исполняют все наши приказания. Да, все правильно — ди славен-склавен! Смотри, ты был у них совершенно один с твоим Шмитом всю ночь, и у них даже мысли не было тебя просто уничтожить — сразу с готовностью подчинились. Как это говорилось в истории: земля наша велика и обильна, а порядка то в ней нет. Приходите вы владеть и княжить нами.

А эти женщины? Например, та, которая тебя поцеловала, глаза — два чорта… и цветы… ура… прямо как во сне. Кстати, когда же мы в гости? Налей бокал, в нем нет вина!» пел он страшно фальшивя. «Еще есть время, ты лучше пока мне расскажи, как дела на фронте?» Розен стал серьезным: «Положение блестящее, мы вчера опять захватили огромное количество пленных и множество военной добычи, остатки иванов бегут во все стороны. Конец войны не далек — возьмем Москву, выйдем за Волгу до Урала и конец». — «То есть как конец?» — «А очень просто, пусть большевики живут в своей Азии, нам довольно Европы. Ты думаешь нам будет легко с этим огромным жизненным пространством? Но мы справимся, ты увидишь, что мы сделаем здесь через десять лет… рай… но рай для нас немцев и для тебя тоже».

Галанин молча, криво улыбаясь, смотрел на своего друга, потом подошел к окну и посмотрел вниз на повешенных, на поваленного Сталина, на русское трехцветное знамя. Вдоль площади, где продолжала стоять толпа любопытных, промчался на мотоцикле немецкий солдат, на сидекаре сидели два русских мальчишки, и что-то кричали размахивая руками, немец не глядя на них, прямой как палка, промчал их под липами в боковую улицу. Да, вот оно братство, действительное освобождение, а не новое рабство, о котором мечтает Розен, впрочем Розена не трудно потом будет переубедить, но другие, другие… как их много этих самоуверенных господ. А ведь рядовые русские люди и немецкие солдаты только ждут сигнала, чтобы подать руку друг другу. А кто им этот сигнал подаст? Розенберг, недавно поставленный во главе управления всех восточных областей! Эта сволочь, ненавидящая русских.

Розен подошел к нему сзади: «Ты, мой друг, не беспокойся, я напишу в штаб о твоем подвиге, награда тебе обеспечена». — «Ну, какой там подвиг?» нахмурился Галанин: «все это чепуха». — «Вот тебе раз — чепуха! А кто спас город от разрушения и пожара? кто поймал и повесил этих опасных саботажников?» Галанин продолжал хмуро улыбаться: «Все это сделали они — рабы наши. Я палец о палец не ударил и признаться, страшно боялся за свою шкуру. Я только предоставил им действовать, они действовали и, как видишь, не плохо!»

Розен поморщился «Все это пустяки. Это был ты! Ты, одним своим присутствием спас положение… не было тебя и ничего бы не было, большевики снова захватили бы власть, у нас бы были потери. Молчи и не раздражай меня. Кстати, ты не думаешь, что пора уже убрать эту падаль. А то они портят нашу праздничную картину… да, наверное, и воняют уже?» Галанин вышел в коридор, крикнул вниз дежурному полицейскому, тот побежал на площадь, где сразу началась страшная суета около повешенных. Розен пожал плечами: «Ничего не понимаю. У тебя все здесь веселые, услужливые, и мне самому кажется естественным, что наши солдаты тратят бензин на катанье этих мальчишек и пьют с русскими водку… впрочем пьем мы с тобой тоже. И в то же время, как подумаю я, что случилось вчера в Веселом, начинаю бояться, нет ли здесь тоже какой нибудь хитрости с этим балом, с их любезностью, чтобы нас всех здесь потом потихоньку перебить. Ты, ведь, еще ничего не знаешь об этом ужасном происшествии в Веселом?»

Он вытащил из полевой сумки карту, аккуратно ее разложил на столе: «Смотри вот сюда, на север от реки, вот оно это проклятое Веселое, я его подчеркнул красным карандашом. Так вот, брат, этого Веселого больше нет! оно уничтожено! Ведь вот же свинство получилось. Эти азиаты хитро нас провели за нос». — «Ну вижу… Кто его уничтожил и за что?» — «Повторяю: страшное свинство… западня. Этот Финк допрыгался. Слушай: Вчера, после боя наши танки занялись уничтожением иванов, которые не хотели все таки сдаваться.