Прасковья Орлова-Савина - Автобиография

Я не бесчувственней других:

Боль в сердце, скорбь, стесненье груди

Во мне при бедствиях чужих…

Но не терплю, чтоб слез моих

Свидетелями были люди!

А между тем людей люблю

И за врагов моих молюся,

При счастье ближних веселюся,

В других все доброе хвалю.

Я горд и грешен я во многом,

Но так слез тратить не могу:

Их для молитв я берегу

И плачу только перед Богом!

СЛЕЗЫ ПРАВДЫ

Когда с любовью я слежу

За теплой верою в народе,

Когда на звездный мир гляжу,

Когда все радует в природе,

Когда Господь благословит

Мой труд земным вознагражденьем

Иль благость мне свою явит

Благополучным чад рожденьем,

Иль царственный пророк Давид

Возвысит душу псалмопеньем…

Тогда дверь клети затворю,

Главы источник водный трачу…

За все Творца благодарю

И, благодарный, сладко плачу!

Когда я слышал иль читал

Матросов подвиг молодецкий,

Или как верой отражал

Врагов Игумен Соловецкий,

Иль как народ во дни поста

Внимал страданьям Бога Слова,

Из-за голгофского креста,

Спасал Шевченко Бирюлева,

Как шел в объятия Христа

Наш царь из царствия земного…

Тогда я в тайне гимн пою,

Хоть в похвалу им слов не трачу:

Лишь славу Богу воздаю

И, слава Богу, сладко плачу.

Когда в путь чести и добра

На пользу ближних, из усердья,

С любовью ты спешишь, сестра,

Ревнуя сестрам милосердья —

И словом я не удержал

Твой смелый шаг к священной цели;

Когда тебя я провожал,

Мы с верой в будущность глядели.

Ты обняла, я руку сжал…

Но оба плакать мы не смели!

Зато теперь, душа моя,

С избытком слез источник трачу;

О путешествующей я

В церквах молюсь и сладко плачу.

Оттуда опять возвратилась к Браилке. Долго чувствовала кружение головы после раздачи табаку. Отдохнула, напилась чаю, прочла пять твоих писем в стихах: они давно меня просили, и, возвращаясь домой в сопровождении всего их семейства, зашла в больницу. Там было все благополучно. Слава Богу!

С.-Петербург, Мая 1-го 1855 года.

Сестра, сестра!

Была пора Любви и чувства,

Как я тебя Душой любя,

И для искусства,

И для себя.

Следил с участьем

За мирным счастьем

Невинных дней Весны твоей…

И в то же время,

Посеяв семя Любви, добра,

Я ждал, сестра,

Душе в отраду Сгоричный плод,

Как бы в награду Моих забот!

Но ты немного При мне жила!

Ты замуж шла…

И тут дорога

Нас развела.

Увы! Мечтанья

И детских лет

Очарованья

Прошли; их нет!

Вступая смело

В твой новый путь,

Едва успела

На жизнь взглянуть:

Жизнь пролетела

И обмануть

Тебя сумела!..

Сестра, сестра!

Теперь пора

Другие чувства

Питать в крови:

Не для искусства,

Но для любви

К Творцу, к святыне!

Начнем отныне

Для Бога жить,

Ему служить!

Пусть изменяет

Нам мир и свет,

Нас съединяет

Святой предмет

И опыт лет.

Не так, как прежде,

Нет, с Верой вновь

Найдя любовь,

Спешим к надежде

Грядущих благ,

На ту дорогу,

Где каждый шаг

Приводит к Богу!..

Ты будешь там,

Где кровь струится,

А я во храм

Хожу молиться.

Н. Куликов

18-го июля. Пять часов пополудаи.

Получив твое письмо и твои милые стихи, благодарю тебя, мой драгоценный! Жаль, что они не поспели вовремя: это значит, что ты послал хотя 2-го, но не по курьерской почте. А от Алексея Петровича я получила 14-го, а письмо было отправлено 4-го. Сию минуту примусь их переписывать.

1855 г. Июля 1-го дня, на даче Лесного корпуса, близ Петербурга.

Ты знаешь, милая сестра,

Я в руки не беру хвалебного пера,

Затем, что славных петь не смею,

А льстить великим не умею;

Но люди чести и добра…

Я к ним симпатию имею.

Да! их хвалить пришла пора.

Ты вспомни, кто и лаской и услугой

Поддерживал тебя, и согласись: я прав,

Когда скажу, что Владислав

Максимович с супругой,

Два существа, достойные любви,

Там были Ангелы-хранители твои!

Не нам им воздавать награды…

Но мы, для собственной отрады,

Как добрых ангелов твоих,

С днем Ангела поздравим их…

Да, чем богаты, тем и рады! Стихи не будут хороши, Зато пишу их от души!..

(Стихи на 15-е июля вписаны раньше.)

(11 часов.) Исправила все дела по больнице. Собралась с хозяйкой в баню, и в обеих ничего не нашли: по случаю страшной дороговизны дров женские бани топят раз в неделю. Оттуда проехала на огороды, купила кукурузы и капусты. Весь вечер кое-что работала, окончила стихи, и, Христос с тобой, пора спать.

19-го июля. Утро начала тем, что приобщила одного слабого, потом отслушала молебен напутственный, и все мои солдатушки на коленях молились за меня! По окончании я сказала, что желаю иметь один образочек после умершего, а их, к сожалению, очень много. Священник с радостью благословил меня — и это лучшее мое сокровище!

одиннадцать часов поехала на дачу к графу Адлербергу, принята ими прекрасно, и в то время мне написали подорожную по казенной надобности. Могу сказать: я счастлива! Меня и здесь все любят, даже сердобольные, а меня напугали ими. От графа проехала к Рас-поповой; ее не застала, но просила дочь передать ей мое почтение и мою благодарность. Потом заехала к почтенной старушке генеральше Герсдорф, с ней простилась, и от нее в Палату к Владиславу Максимовичу; прочла твои стихи, переписанные мною, он выслушал их с удовольствием и со слезами. Жалеет, что не может тебе отвечать такими же милыми, приветливыми стихами, и просил, чтоб я и начало переписала для него. Марии Ивановне перепишу к пятнице. После обеда ездила с моей хозяйкой к больным, в лагерь. Мне Браилко купил табаку по одному рублю пятидесяти коп. пуд, и я могла раздать более пяти пудов, только не всем достало: остальным дала деньгами; их там две тысячи пятьсот человек. Вечером был граф Комаровский, пил чай, и мы долго толковали об их будущих действиях, и даже он многое записал, что я советовала. Ушел почти по-петербургски, в двенадцатом часу, а мы встаем в шесть, так давно и спать пора. Бог с тобой!

20-го июля. Еще вчера я сдала свою должность, потому сегодня в восемь часов отправилась с хозяйкой в Бахчисарай. Там есть монастырь Успения Божией Матери, сделанный в скале. Описать красоты и величия этого места невозможно; постараюсь передать на словах. Благодарю только Бога, что он дал мне возможность быть там и помолиться. Одно жаль, была прегадкая погода; целый день шел дождь, и я была в Риме, а папы не видала, т. е. не видала дворца в Бахчисарае, но говорят, что в настоящее время он завален больными и там ничего нет. Возвратилась в девять часов, устала. Нас порядочно расколотило, потому что дорога идет между горами и скалами и чрезвьиайно каменистая. Слава Богу за все! Забыла похвастать, что без меня утром была графиня Адлерберг, и так как она дурно говорит по-русски, то и не поняла, что я уехала за тридцать верст, и вечером приезжали ко мне оба, и с ними полицеймейстер, которого Адлерберг очень любит.