Александр Боханов - Царь Алексей Михайлович

10 сентября начались переговоры о сдаче Смоленска, который со всех сторон находился в русской осаде. Город капитулировал 23 сентября, а 25 сентября состоялся царский пир с воеводами и сотенными головами Государева полка. К царскому столу была приглашена смоленская шляхта — побежденные, причисленные к победителям.

5 октября Государь выступил из-под Смоленска в Вязьму, где 16 числа в дороге получил весть о взятии Дубровны. 22 ноября армия В. Шереметева взяла после трехмесячной осады Витебск, а затем отразила попытку польско-литовского отряда отбить город. Россия до конца 1654 года заняла белорусские земли к востоку от Днепра с 33 городами.

К России вернулся и древний Киев. После Переяславской Рады 1654 года в Киеве был размещен русский гарнизон, удерживавший город на протяжении всех перипетий русско-польской войны. Неоднократные попытки захватить город со стороны польско-литовских войск не увенчались успехом. Киев вернулся в состав Русского государства; окончательно же Польша признала принадлежность Киева России только в 1686 году…

10 февраля 1655 года после блестящей военной кампании Царь возвратился в Москву, в которой отсутствовал девять месяцев. В этот период делами в столице государства заправляла Боярская дума, но главным образом — «великий господин» Патриарх Никон. Очевидец прибытия Царя, Павел Алеппский оставил красочное описание церемонии шествия русского воинства и Царя по улицам Москвы до самого Кремля. Так как подобных описаний больше не существует, то уместно привести обширный фрагмент.

«Все двинулись и встретили Царя у Земляного вала… Городские торговцы, купцы и ремесленники вышли для встречи Царя с подарками: с хлебом, с серебряными и позолоченными иконами, с сороками соболей и позолоченными чашами… Вот описание их процессии.

Сначала несли знамя и подле него два барабана, в которые били; за ним шло войско в три ровных ряда, в ознаменование святой Троицы… Если знамя было белое, то все ратники, за ним следовавшие, были в белом; если синее, то и ратники за ним в синем, и точно так же, если оно было красное, зеленое, розовое и всяких других цветов.

Порядок был удивительный: все, как пешие, так и конные, двигались в три ряда, в честь святой Троицы. Все знамена были новые, сделанные Царем перед отправлением в поход… Первое знамя имеет изображение Успения Владычицы, ибо великая церковь этого города, она же патриаршая, освящена во имя Успения Богородицы… Второе знамя с изображением Нерукотворного Образа, в честь хитона Господа Христа, который находится у них…

Более всего поражали нас одежда и стройный порядок ратников, которые ровными рядами шли за своим знаменем. Все они, как только увидят икону над дверями церкви или монастыря или крест, снимали свои колпаки, оборачиваясь к ней, и молились, несмотря на ужасный холод, какой был в тот день. Сотники с секирами в руках также шли подле знамени. Таким образом, они продолжали двигаться почти до вечера.

При приближении Царя все они встали в ряд с двух сторон от дворца до Земляного вала города; при этом все колокола в городе гремели, так что земля сотрясалась. Но вот вступили в Кремль государственные сановники; затем показались царские лошади, числом 24, на поводу, с седлами, украшенными золотом и драгоценными каменьями. Царские сани, обитые алым сукном, с покрывалами, расшитыми золотом, а также кареты со стеклянными дверцами, украшенные серебром и золотом. Появились толпы стрельцов с метлами, выметавшие снег перед Царем.

Вступил в Кремль благополучный Царь, одетый в царское одеяние из алого бархата, обложенное по подолу, воротнику и обшлагам золотом и драгоценными каменьями, со шнурами на груди, как обычно бывает на их платьях. Он шел пешком с непокрытой головой; рядом Патриарх, беседуя с ним. Впереди и позади него несли иконы и хоругви; не было ни музыки, ни барабанов, ни флейт, ни забав, ни иного подобного… но певчие пели…

Всего замечательнее было вот что: подойдя к нашему монастырю, Царь обернулся к обители монахинь, что в честь Божественного Вознесения, где находятся гробницы всех княгинь; игуменья со всеми монахинями в это время стояла в ожидании; Царь на снегу положил три земных поклона перед иконами, что над монастырскими вратами, и сделал поклон головой монахиням, кои отвечали ему тем же и поднесли икону Вознесения и большой черный хлеб, который несли двое; он его поцеловал и пошел с Патриархом в великую церковь (Успенский собор. — А.Б.), где отслушал вечерню, после чего поднялся в своей дворец» [355] Путешествие Антиохийского Патриарха Макария в Россию в половине XVII века, описанное его сыном архидиаконом Павлом Алеппским. М., 2005. С. 270–272. .

Успешные действия против Речи Посполитой и укрепление русских позиций вызвали обеспокоенность и неприятие у другого извечного русского врага — Швеции. В 1655 году шведский король Карл X Густав (1622–1660, Король с 1654 года), воспользовавшись ослаблением Речи Посполитой в результате русско-польской войны, начал против нее войну. Шведские войска осуществили стремительное вторжение в пределы Речи Посполитой, заняли древнюю столицу Краков и новую столицу (с 1596 года) Варшаву.

Польша оказалась на краю гибели. Король Ян-Казимир, прихватив казну и коронные драгоценности, в 1655 году бежал из своего «великого королевства» в Силезию. На следующий год в Польше вспыхнуло восстание, которое привело к изгнанию оккупантов. Заключив со Швецией мирный договор в 1660 году, Ян-Казимир отказался от прав на Швецию и Северную Ливонию. В 1667 году было заключено Андрусовское перемирие с Россией, по которому Речь Посполитая уступала Левобережную Украину и Смоленск. Но Польша погрузилась в период внутреннего брожения. 16 сентября 1668 года Король отрекся от престола, уехал во Францию, где и умер (1672) в католическом монастыре в звании аббата…

Шведская дипломатия старалась разорвать союз Богдана Хмельницкого с Москвой, предлагая гетману в обмен совместный раздел Речи Посполитой. Утверждение шведского господства на западных рубежах России превратило бы Швецию в сильнейшую силу, и тогда решение Россией жизненно важной стратегической и экономической задачи — получение выхода к Балтийскому морю — стало бы вообще нереальным. В этих условиях Москва пошла на заключение перемирия с Речью Посполитой и в мае 1656 года объявила войну Швеции.

Большую роль в принятии данного решения сыграл выдающийся дипломат Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин (1605–1680). Ордин-Нащокин считал, и эту позицию полностью разделял Царь, что война со Швецией за выход в Балтийское море является для страны более важной, чем продолжение изнурительной войны с Польшей за Украину.

Карьера Нащокина была удивительной за весь период Московского Царства XVII века. Он стал первым мелкопоместным дворянином — сын чиновника из Пскова, — получившим боярство (1667) и высокие должности, не благодаря семейным и родовым связям, а вследствие личных способностей, что было высоко оценено Алексеем Михайловичем, особо ценившим прилежание и преданность Ордина-Нащокина. В одном случае Самодержец явил просто неслыханную, воистину царскую милость к своему преданному соратнику.