Юрий Пантелеев - Полвека на флоте

Максимов в бинокль осматривает море, Сакеллари что-то шепчет над картой. Из машины сообщают, что там все в порядке. А я все никак не опомнюсь. Что же произошло? Командир корабля, продолжая осматривать горизонт, не торопясь спрашивает:

- Товарищ Пантелеев, куда же вы въехали? На вахте надо быть внимательнее...

Молчу. Тягостные минуты... Командир опустил бинокль, медленно подошел к телеграфу, дал машинам малый ход, затем довел его до полного. Так же спокойно, тоном хорошего учителя произнес:

- Киты любят спать, качаясь на волне, как в люльке... Вот мы и ранили беднягу. Смотрите, след остался на поверхности, - командир указал рукой на темное пятно за кормой.

И вновь все ушли с мостика. Я опять остался один. Терзаюсь одной думой: можно ли было рассмотреть спящего кита? А может, этот кит сам наткнулся на форштевень, пересекая нам курс?

...Как только мы повернули на юг, стало заметно темнеть. Солнце на ночь уже скрывалось за горизонтом. В Английском канале попали в поток самых различных судов. Тут и красавцы океанские лайнеры, и неуклюжие, сидящие в воде по самую палубу, тихоходные "купцы", и старинные рыбацкие боты с темно-коричневыми парусами... Все это двигалось в различных направлениях. Одни быстро обгоняли нас, другие шли навстречу или пересекали нам курс. "Идем, как в толпе по улице, - шутили мы на вахте, - только и гляди, чтобы кого-нибудь не задеть..."

Ночью вокруг сверкала масса огней: белых, зеленых, красных... Они непрестанно перемещались, и им подмигивали маяки с английского и французского берегов. Приходилось глядеть во все глаза, чтобы не вылезть на отмель - банку или не пропороть чей-то борт.

Командир корабля всю ночь стоял на мостике, опершись на стойку машинного телеграфа. Спокойно отдавал приказания вахтенному начальнику:

- Этого "купца" оставьте слева... А от рыбаков возьмите больше вправо, у них сети...

24 июля к вечеру мы вошли в Плимутскую бухту - на юго-западном побережье Англии. Как положено, встретили нас на катере офицер связи и лоцман. Поздравили с приходом, вручили командиру свежие газеты - такова морская традиция. Лоцман хотел поставить нас на якорь далеко от города за брекватером - стеной мола, но наш командир на отличном английском языке заявил:

- Я хорошо знаю вашу бухту, не раз здесь бывал. Мой корабль сидит неглубоко, и на открытом рейде я стоять не собираюсь. Ведите меня в порт, ближе к городу, мы же ваши гости...

Удивленному англичанину осталось лишь ответить:

- Иес, сэр.

Мы были в восторге от дипломатии нашего "деда".

"Воровский" встал на якорь в точке, выбранной командиром. Ввиду позднего времени салют нации и все официальные визиты были отложены на следующий день.

Рано утром на рейде появился английский легкий крейсер "Фробишер". Его командир стал старшим на рейде, и меня послали к нему с визитом, чтобы сообщить о нашем приходе. Таков уж морской этикет. Сидя в салоне командира крейсера и ведя не очень интересную формальную беседу, я чувствовал, что англичанин хотя и улыбается, но где-то внутри нервничает.

Позже мы узнали, что в это же утро на борт крейсера должен был прибыть наследный английский принц. Что ж, пришло время британскому флоту наряду с будущим королем Англии принимать представителя военно-морских сил Советской державы.

Вообще-то принимали нас в Плимуте холодно. Встречи с англичанами ограничивались официальными визитами. На берегу нас молча рассматривали, как диковинку, ни в какие разговоры не вступали. И лишь когда мы попадали на окраины Плимута, пожилые рабочие подходили к краснофлотцам, дружески хлопали их по плечу:

- Красный флот, Ленин - карашо, капиталисты - плохо!

Английские газеты отмечали безукоризненное поведение советских моряков на берегу. Но объясняли это курьезно: "У русских вся команда состоит из комиссаров. По поручению Коминтерна они прибыли в Англию устроить революцию". Этой глупости даже самые недалекие обыватели не верили.

Советский консул Абрамов ободрял нас:

- Ребята, мне за вас перед англичанами краснеть не приходится. Молодцы! Достойно представляете нашу страну...

Мы ушли из Плимута так же тихо, как и пришли. Океан нас встретил высокой, но не злой волной. Скоро Бискайский залив. В скольких книгах читали мы о его свирепом нраве. Сотни, тысячи кораблей погибли в его водах. Мы тоже ждали ужасов от бискайских вод и готовили к ним корабль. Боцманская команда изо всех сил закрепляла все подвижное на верхней палубе. Проверялись люки и горловины. Даже стволы орудий на всякий случай прихватили тросами. Целый день только и слышался голос боцмана:

- Туже, туже крепите! Не так. Дайте сюда еще трос...

Все проверялось, усиливалось. Протягивались над палубой штормовые леера. Словом, все было готово к бою с бискайским чудовищем.

И вот он - Бискайский залив. Лазоревая гладь, залитая ярким солнцем. Мягкая пологая волна слегка покачивает корабль, нежно гладит его борта и словно шепчет шутливо: и что вы так боитесь меня, молодые мореплаватели?" Да, Бискайский залив нас здорово обманул, правда, мы за это не были на него в обиде и лишь посмеивались друг над другом:

- Ну как, очень страшен Бискай? А где твой спасательный жилет? Как это ты рискнул снять его?

...Стало совсем тепло, экипаж начал постепенно освобождаться от сукна. Исчезли бушлаты и шинели, их сменила белая флотская роба. В Гибралтарском проливе мы надолго расстались с океанской волной. Наступила тропическая жара. Корабль преобразился, обтянутый парусиновыми тентами. Вахтенная служба - во всем белом, свободная от службы команда - в одних трусах. Средиземное море поразило нас неповторимой голубизной воды и неба. Здесь все, казалось, дышит теплом и негой тропиков. И люди стали говорить как-то мягче, медленнее и нежнее. На каждом шагу слышалось:

- Да, хорошо, чудесно здесь...

- Какая красота!

В яркий солнечный день 8 августа мы входили в Неаполитанскую бухту. Как и положено, нас встретили офицер связи и лоцман. Любезно поздравили командира с прибытием и, в отличие от англичан, заговорили весело, со свойственной южанам темпераментностью. Молодой офицер в парадной форме сказал командиру по-французски:

- Господин адмирал! Я счастлив предложить вам самое почетное место для стоянки в нашем порту. Это рядом с яхтой генерал-губернатора, у подножия старого замка рыцарей. Буксиры ждут вас.

Максимов улыбнулся и ответил по-итальянски:

- Благодарю вас, но мне буксиры не нужны, войдем и без них, места ваши я помню, в порту бывал много раз.

И мы вошли в порт. Произвели салют нации. Береговая батарея ответила, впервые подняв на мачте флаг Страны Советов.

Ошвартовались мы великолепно. Буксиры почтительно держались в стороне. Это было для итальянцев, видимо, необычное зрелище. Лоцман и офицер связи, внимательно наблюдавшие за нашими маневрами, восторгались: "Бене... Бениссимо!.." (Великолепно... Восхитительно!)