Юрий Пантелеев - Полвека на флоте

- Как так пропало? - удивляюсь я. - Я же сам тогда ходил на нем и вернулся в Кронштадт. Молодой историк покачал головой:

- Нет. В Кронштадт "Океан" не вернулся.

- Чудеса!

Мы долго ломали голову. И тут я вспомнил. Действительно, в море выходил "Океан", а вернулся "Комсомолец"...

Сейчас уже нет "Комсомольца". Корабль прожил большую жизнь, вырастив несколько поколений наших моряков. Ныне имя "Комсомолец" носит отличный современный крейсер.

Приняв шефство над флотом, комсомол послал на различные моря около восьми тысяч добровольцев - молодых рабочих парней. Это пополнение укрепило флот. Сотни комсомольцев пришли, и к нам на "Марат" - грамотные, культурные, пытливые ребята. Они хотели стать специалистами морского дела и настойчиво осваивали все, чему их учили.

Как интересно было с ними работать!

Помню, на тренировке сигнальщиков я заметил, что некоторые флаги слегка порваны, наверно, какие-либо заусеницы появились на тонких стальных тросах - фалах. Говорю старшине Быстрову:

- Пока эти флаги отложите, будет время - почините.

На следующий день прихожу на мостик и вижу: все флаги тщательно заштопаны. Спрашиваю Быстрова:

- Когда вы успели?

- Да вот ребята вчера услышали наш разговор и вечером после ужина разом все перечинили...

Старшина улыбался, и я тоже...

Много разных походов на шлюпках под парусами совершили мы с ребятами в те годы. Со многими товарищами из комсомольского пополнения я до сих пор встречаюсь. Худенький чернявый паренек с "Марата" В. Гарновский стал неплохим моряком и писателем. Низенький, подвижный, как ртуть, Н. Чебуров ныне капитан дальнего плавания, обошел все моря и океаны земного шара.

Почем знать, может, решение навсегда остаться на море созрело у него еще во время службы на "Марате"? Аккуратный, собранный, рассудительный и спокойный, Гончаренко стал отличным преподавателем. Много лет жизни отдал морской службе Л. Лытаев. Не перечислить всех этих ребят, которые, как и тысячи других комсомольцев двадцатых годов, не жалея сил, трудились, возрождая наш Военно-Морской Флот.

По трем океанам

Зимой 1923 года я учился на Высших специальных курсах командного состава флота. Дни были загружены до предела, казалось, скучать было некогда, но никогда еще я с таким нетерпением не ожидал лета. Дело в том, что нас предупредили: предстоит большое плавание. Назвали и корабль, на котором мы пойдем, - посыльное судно "Воровский". Конечно, мы постарались все разузнать об этом корабле.

Это бывшая американская яхта, купленная русским правительством во время первой мировой войны. Назвали ее "Ярославной", вооружили и включили в состав флотилии Северного Ледовитого океана. Теперь корабль носит имя выдающегося советского дипломата В.В. Воровского, погибшего от рук белогвардейцев. Несмотря на малый тоннаж, яхта очень мореходна.

После гражданской войны корабль нуждался в большом восстановительном ремонте. Эти работы продолжались и когда мы прибыли в Архангельск. Пришлось и нам засучить рукава.

Командовал "Воровским" А.С. Максимов, шестидесятилетний, но очень крепкий, с бородкой клинышком и обвислыми усами. Говорил он тихо, с заметным прибалтийским акцентом.

Мы знали, что это опытнейший моряк, обошедший чуть ли не все моря и океаны. В 1904 году, перед началом русско-японской войны, молодой офицер добился назначения в Порт-Артур. Командовал миноносцем "Бесшумный", участвовал в боях. Смелый, талантливый, он успешно продвигался по службе, получал все новые чины, но не кичился, не сторонился матросской массы. И не случайно после февральской революции на митинге, на котором присутствовало 60 тысяч моряков, вице-адмирал А.С. Максимов был единодушно избран командующим Балтийским флотом. С возмущением восприняли это его бывшие друзья из высшего морского офицерства. Кто только ни уговаривал его отказаться от должности, вплоть до Керенского. Но Максимов остался на посту и с честью оправдал доверие революционных матросов. После Октября он занимал высокие должности на флоте. Когда встал вопрос, кому поручить командовать "Воровским", первым советским кораблем, отправлявшимся в столь далекий поход, В.И. Ленин без колебаний утвердил кандидатуру А.С. Максимова.

Старшим помощником и одновременно военкомом был у нас П.И. Смирнов, в гражданскую войну командовавший Днепровской военной флотилией.

...12 июля 1923 года под грохот орудийного салюта мы отдали швартовы. Белое море встретило холодным дождем и густым туманом. "Воровский" осторожно двигался среди торчавших из воды мачт и труб кораблей, затопленных белыми во время их бегства из Архангельска.

Хмурая погода была и в Баренцевом море. Солнышко появилось лишь, когда мы вошли в Норвежское море.

Стоял полярный день. Я принимал вахту в полночь, а все еще светило солнце. Нежно-розовое, оно коснулось горизонта, но погружаться в воду не спешило. Все вокруг было залито призрачным розовато-голубым светом. Сдавая мне вахту, слушатель нашего класса мой приятель Е.Е. Пивоваров протянул руку:

- Гляди.

Стая китов сопровождала корабль. Их черные спины отчетливо выделялись на пологой волне. В воздух то и дело взлетали высокие белые фонтаны.

- Красиво! - послышался голос руководителя штурманского класса Н.А. Сакеллари. Маленький, круглый, коротконогий, он невольно вызывал улыбку. Несведущий никак не подумает, что перед ним опытнейший мореход, ученый, прекрасный преподаватель, автор многих трудов по кораблевождению. Определив по солнцу место корабля, он сделал отметку на карте, что-то пошептал, производя расчеты. Снова полюбовался морем и китовыми фонтанами, пошутил:

- Смотрите, не очень заглядывайтесь на них. Ну, а я - спать. Спокойной ночи! Он, как шарик, скатился по трапу. Вскоре ушел и командир.

Теперь вся ответственность на мне. Кто стоял в молодости ходовую вахту, да еще ночью, когда вся свободная команда спит и из головы не выходит одна мысль, что ты ведешь корабль, что от тебя зависит, повернуть налево или направо, - тот меня поймет. Тревога и гордость... Хожу по мостику, придирчиво проверяю, как держит курс худенький, стройный краснофлотец Петр Гаврилов - наш будущий флотский поэт. Насупившись, он не сводит глаз с катушки компаса.

Меня томит молчание. Хочется отвести душу. Но вахтенного сигнальщика и рулевого отвлекать от работы не разрешается. Всматриваюсь в линию горизонта. Вода, только вода вокруг. Равномерно дышат машины. И вдруг мягкий, но довольно сильный толчок. Испуганно гляжу вперед. Вода чиста. Бросаюсь к машинному телеграфу, перевожу его рукоятки на "стоп". И сейчас же к карте. Цифры на ней показывают: под нами - колоссальные глубины, никаких мелей здесь быть но может.

На мостик взбегают встревоженные командир, военком и старший штурман.