Вячеслав Козляков - Михаил Федорович

До середины 1630-х годов предпринимались попытки запретить землевладельцам других сословных категорий получать поместья городового дворянства. Несколько указов, изданных в начале царствования Михаила Федоровича в 1614–1617 годах, касались «городов» Смоленска и Белой, но это была сомнительная «льгота», так как эти уезды находились в зоне боевых действий, а их землевладельцев приходилось в то же время испомещать на севере государства [374] Там же. № 73–74. С. 83; № 83. С. 92–93. Подобные ограничительные меры обращения поместий касались и отдельных категорий землевладельцев: служилых иноземцев, служилых татар, казаков, патриарших детей боярских. См.: Люткина Е. Ю. Государство, церковь и формирование статуса патриарших дворян и детей боярских в XVII в. // Сословия и государственная власть в России… Ч. 1. С. 299–304. . Еще один указ, более широкого действия, касался поместий убитых, попавших в плен или пропавших без вести дворян и детей боярских. В отношении их устанавливалось правило: «мимо родства и мимо того города хто учнет бити челом, никаким людем не отдавать» [375] ЗАРГ. № 85. С. 93. . Однако дата документа, принятого 27 августа 1618 года, перед началом осады Москвы войском королевича Владислава, заставляет относиться с настороженностью к этому источнику. Указ принимал во внимание только бесспорные заслуги служилого человека, ничего не говоря о поместьях рядовых дворян и детей боярских. Отписка некоторых крупных вотчин и поместий на юго-западе государства в 1620-е годы помогала обороне границы, но не могла решить проблемы противостояния «городов» с «сильными» людьми. На этом фоне достаточно решительной выглядит мера с установлением списка «заказных городов». По указу 1 апреля 1637 года в двенадцати «украиных» и «полских» городах — Воронеже, Ельце, Осколе, Курске, Новосили, Ливнах, Рыльске, Карачеве, Волхове, Орле, Мценске, Лебедяни запрещалось приобретать поместья и вотчины боярам и другим служилым людям московских чинов [376] См.: там же. № 239. С. 177. См. также: Важинский В. М. Землевладение и складывание общины однодворцев в XVII в. (по материалам южных уездов России). Воронеж, 1974. С. 77–83. .

Но самым противоречивым оказался указ 29 июня 1639 года, запретивший московским и городовым чинам обменивать свои поместья и вотчины. Спустя восемь лет указ был отменен. Причина возвращения к существовавшему порядку объяснялась следующим образом: «Потому что с тех мест у многих людей меж собою в соседстве ссоры и вражды были многие, и вдовам и девкам зговаривать в городах было не за ково, что у вдов и у девок в своих городех свойство со многими ближнее, а московских чинов городовых поместей давати не велено» [377] ЗАРГ. № 320. С. 218. См. там же указ 29 июня 1639 г. № 271. С. 190. . Таким образом, оказалось, что изоляция городовых чинов от московских не отвечала их общим интересам, указ признавал, что «многие московские люди» были «с городовыми одних родов» и вмешательство власти не снимало, а обостряло внутрисословное напряжение.

Новая коллективная челобитная «городов» в 1639 году касалась еще одного важного для уездного дворянства вопроса: о детях боярских, поступавших на службу в холопы [378] Текст челобитной сохранился в изложении в записных книгах московского стола Разрядного приказа: РИБ. Т. 10. С. 161. См. также: Высоцкий Д. А. Коллективные дворянские челобитные… С. 134–135. . Правительство царя Михаила Федоровича было вынуждено принять меры для консолидации городового дворянства. Еще в 1638 году был наложен запрет на переход верстанных служилых людей в холопы, «чтоб на то смотря, иным неповадно было воровать, от государевы службы избегать». Эта уравнительная мера была обоюдовыгодной как для правительства, так и для городовой корпорации в целом, но не для отдельных ее членов, решавшихся на смену социального статуса и поступавших «служить во дворе» у крупных вотчинников. Была сделана попытка возвратить из холопов детей боярских, служивших в солдатах и драгунах в годы Смоленской войны (указ 9 мая 1638 года: «Писати в салдаты детей боярских и старых салдатов верстаных изо всяких волных людей, за которыми поместных и вотчиных дач нету»). Но уже в указе 29 июля 1640 года, как писал исследователь холопства первой половины XVII века В. М. Панеях, «власти фактически сделали исключение для тех ветеранов Смоленской войны, которые хотя и были верстаны за участие в ней, но на практике оказались без поместий и вотчин» [379] См.: ЗАРГ. № 251. С. 182; № 258. С. 184; Панеях В. М. Холопство в первой половине XVII века… С. 174. . Общее направление, связанное с проведением более четких сословных границ между детьми боярскими и холопами было подтверждено указом 1640/41 года об оформлении служилых кабал и других записей, с одной стороны, давших дворянам и детям боярским привилегию владеть холопами и крепостными крестьянами, а с другой — запретивших переход в холопы детей боярских [380] См.: Панеях В. М. Указ, изданный ранее 30 мая 1641 г. (26 августа 1640 г.?), об условиях и порядке оформления служилых кабал, ссудных крестьянских записей и жилых записей // Вспомогательные исторические дисциплины. Л., 1985. Т. 17. С. 141–155. .

Еще одним следствием коллективных дворянских челобитных конца 1630-х годов стал указ 3 февраля 1639 года, призванный смягчить издержки судопроизводства для отдельных «городов», «чтоб дворяном и детем боярским в судных делех волокиты не было». Из юрисдикции Владимирского судного приказа были изъяты Кострома, Галич, Арзамас, их было велено судить судьям Челобитного приказа, а из Московского судного приказа — Рязань «с пригороды», Ряжск, Кашира, переданные в Ямской приказ, и Тула с Мценском, которые велено было судить окольничему князю Андрею Федоровичу Литвинову-Мосальскому, ведавшему Пушкарским приказом [381] ЗАРГ. № 263. С. 186–187; Богоявленский С. К. Приказные судьи XVII века. М.; Л., 1946. С. 134. . Все это были меры, которые не меняли кардинально порядок рассмотрения судных дел и затрагивали только часть уездного дворянства. Оставалась неизменной система взяток и посулов в московских приказах, а также боярский суд в Москве, до которого из уездов трудно было достучаться.

К весне 1641 года относится из ряда вон выходящее дело, дающее представление о том, что могли позволить себе в отношении других лиц «сильные люди». Как выяснилось, один из них, кравчий (первый придворный чин после бояр и окольничих) князь Семен Андреевич Урусов «у себя на дворе муромца сына боярсково бил и медведем травил». Это вызвало волнение собравшихся в Москве служилых людей. По словам автора продолжения «Нового летописца», «ходили по Москве кругами (имеется в виду круг как форма самоорганизации. — В.К. ) и о крестьянех и о иных своих обидах учинили челобитье на бояр». Упоминающаяся здесь челобитная сохранилась и дает очень четкое представление о характере недовольства уездных дворян и детей боярских, чьи требования стали много определеннее и серьезнее, чем за четыре года до этого.