Джон Нейхардт - Говорит Черный Лось

Когда я вернулся в лагерь, на землю уже спустилась ночь. Сначала мне показалось, что лагерь перенесли. Оказалось — просто все разбросанные деревни собрали в один сплошной лагерь. Ночью я не пошел с другими назад, а остался в лагере. По всей деревне разожгли костры. Мне никак не удавалось заснуть. Как только я закрывал глаза, передо мной вставали страшные картины, увиденные днем. Я думаю, что никто не сомкнул глаз.

На заре глашатай обошел лагерь и объявил: "Солдаты, что остались в живых, сегодня умрут!" После еды мы вновь были готовы выступать. На сей раз я оделся как полагается — натянул ноговицы и мокасины. Вчера на мне была только рубаха. Я оседлал лошадь и совсем был готов к сражению.

Приехав туда, где укрылись васичу, мы сменили отряд, стороживший солдат ночью. Мы окружили врага, а лошадей опять отвели за холм. Однако попасть в солдат теперь было труднее, поскольку за ночь они окопались. День опять выдался очень жаркий. То один, то Другой солдат начинал ползти к реке, чтобы напиться. Мы застрелили нескольких, другие побежали назад. Не знаю, может, кому-то из них и удалось добраться до воды. Перестрелка длилась долго. Раз я услышал, как кто-то закричал: "Хей-хей!" Я подполз на крик и увидел лакота, в лоб которому попала пуля, чуть выше бровей.

Прошло довольно много времени. Потом нам сообщили, что сюда движется много других солдат. Получив это известие, все лакоты повернули домой. Люди говорили: "Бросим все, как есть".

Потом мы разобрали лагерь и направились к горам Биг-Хорн.

Если бы не пришли те другие солдаты — все васичу, засевшие на холме, были бы уничтожены.

Рассказывает Железный Ястреб:

Сам я из хункпапов и, как я уже сказал, было мне в ту пору 14 лет. Так вот, в тот день солнце стояло высоко, а я еще только завтракал, поскольку проснулся поздно. Во время еды я услышал голос глашатая: "Солдаты идут". Я вскочил и бросился к нашим лошадям. Они паслись около самого лагеря. Одну я заарканил, а остальные бросились бежать, однако старший брат сумел повернуть табун обратно. Солдаты обстреливали нас, люди кругом носились взад-вперед, мужчины и юноши старались поймать своих лошадей, которые были напуганы стрельбой и криками. Я увидел, как купавшиеся дети выбегают из реки. Все они вместе с женщинами пустились бежать вниз по долине, чтобы укрыться.

Наш табун снова вырвался и устремился к лагерю миннеконжу, но мы вновь окружили его и пригнали назад. Воины наконец пришли в себя и, оседлав лошадей, поскакали навстречу солдатам. Многие хункпапы собирались в лесу, заросшем кустарником. Лес находился около того места, где солдаты остановились и спешились. Я проскакал мимо древнего старика, который кричал: "Юноши, мужайтесь! Неужели вы дадите, чтобы малых детей, словно щенят, отняли у меня?"

Вбежав в типи, я лихорадочно принялся облачаться в военный наряд [34] Военный наряд — у индейцев степей существовала практика облачаться перед началом военных действий в специальный боевой наряд, хранившийся в особом пакете (парфлеше). Каждая деталь его — головной убор, рубаха, штаны служили свидетельствами военных заслуг владельца. . Снаружи свистели пули. Меня всего била такая сильная дрожь, что никак не удавалось вплести в волосы орлиное перо, и провозился я довольно долго. В довершение всего, пока я готовил себя к бою, мне приходилось не выпускать из рук веревку, к которой была привязана лошадь. Она то и дело сильно дергалась, норовя убежать. Пока я приводил себя в порядок, дальше вверх по реке — послышался топот копыт и крики воинов: "Хока хей!" Наконец, я выкрасил лицо красной краской, взял лук со стрелами и вскочил на коня. Ружья я не имел — у меня были лишь лук и стрелы.

Когда я сел на коня и хотел скакать вверх по реке — сражение там, оказалось, уже было закончено, потому что воины устремились назад. Они проносились с кличем "В такой день славно умереть!"

Ко мне на пегой лошади подскакал воин по имени Маленький Медведь; седлом ему служило очень красивое одеяло. Он подъехал и воскликнул: "Мужайся, юноша! Все мы умрем когда-нибудь, а земля будет жить вечно!" И я помчался вместе с ним и другими воинами вниз по реке. Там, на восточном берегу реки, на дне одной из лощин, что вела к холму, где засел второй отряд солдат, собрались многие из наших хункпапов. С нами был один очень храбрый шайела. Я услышал, как кто-то сказал: "Вон он идет". Посмотрев в ту сторону, куда указывал говорящий, я увидел его. Голову шайела украшал военный головной убор из перьев пятнистого орла, на плече была надета пестрая накидка из кожи какого-то животного, крепилась она тоже пестрым поясом. Он в одиночку направился к холму, а мы в отдалении следовали за ним. Вдоль гребня выстроились солдаты, которые спешились и держали своих лошадей под уздцы. Шайела покружил перед ними, подъезжая совсем близко солдаты непрерывно обстреливали его. Потом он вернулся к нам с криком: "А! А!" Кто-то спросил: "Друг шайела, в чем дело?" В ответ шайела стал развязывать свой пестрый пояс, и когда он встряхнул его, с пояса посыпались пули. Этого прекрасно сложенного воина оберегала священная сила, поэтому он был неуязвим для солдат.

Некоторое время мы стояли, дожидаясь чего-то, вокруг слышалась стрельба. Потом раздался крик: "Идут, идут!" Мы посмотрели вверх и увидели как разбегаются в разные стороны серые лошади кавалеристов.

Тут неожиданно лошадь Маленького Медведя встала на дыбы и рванулась вверх по холму в направлении солдат. Когда он подскакал совсем близко, лошадь его подстрелили, а самому ему пуля пробила ногу. Он встал и, хромая, устремился назад к нам. Солдаты усердно обстреливали его. Тогда побратим [35] Побратимство — обычай, распространенный среди членов воинских союзов или братств, представители которых пользовались различными привилегиями по отношению друг к другу. Но и за их пределами существовало индивидуальное побратимство. Например, человек, спасший жизнь соплеменнику, становился его побратимом на всю жизнь. . Маленького Медведя Лосиный Народ помчался верхом ему навстречу и, усадив товарища позади себя, вынес его из-под пуль. Он должен был выручить своего побратима, даже если знал, что самому ему грозит смерть.

После этого наши воины с оглушительными криками ринулись на холм со всех сторон. Все почернело от пыли.

Мы увидели, как солдаты бросились бежать, устремившись прямо на нас. Почти все они были пешими. Мне кажется — они были так сильно напуганы, что сами не знали, что делают. Мы закричали: "Хока хей!" и бросились на них, закружившись вокруг в сгустившейся тьме.

На меня наскочил один конный солдат. Он жестоко поплатился за это. Моя стрела пронзила его под ребро и вышла с другого конца. Он вскрикнул, ухватился за луку седла и свесился вниз головой. Я схватил свой тяжелый лук и ударил им солдата сзади по шее. Он свалился на землю, а я соскочил с лошади и добил его своим луком. Он был уже мертв, а я все продолжал колотить его- настолько я разозлился, вспомнив о женщинах и малых детях, метавшихся вдали, с испугом и затаенным дыханием следивших за битвой. Васичу сами напросились на это и получили то, что заслужили. Что было потом — я плохо помню. Видел только, как Несет Изобилие сразил солдата дубинкой, а Краснорогий Бизон сам пал убитый. Помню еще, как по краю балки скакал лакота и кричал, что надо найти какого-то солдата, который скрывался там внизу. Потом я увидел этого лакота, он, наконец, настиг своего врага, убил его и начал полосовать ножом.