Людмила Зыкина - Течёт моя Волга…

Удивителен склад таланта Щедрина. За всем, что он создает, ощущается современный человек с полнокровным восприятием жизни, острым взглядом, тонкой и быстрой реакцией на явления окружающего мира. И в то же время это музыкант, искусство которого уходит своими корнями в народную почву, в фольклор давний и современный. При этом народность его таланта так естественна и органична, что для насыщения музыки народным духом ему вовсе не обязательно обращаться к тематическим заимствованиям, создает ли он балет или оперу, симфонию или фортепианный концерт, ораторию или прелюдию, фугу или концерт для оркестра. Уже по «Озорным частушкам», небольшой пьесе для оркестра, пронизанной искрометной изобретательностью и виртуозностью, я поняла, что его постоянно ищущая натура неисчерпаема, а живое оригинальное искусство способно найти новые краски в сфере народно-бытовой интонации, образной выразительности. Подобная мысль, правда, родилась еще раньше, когда я впервые услышала фортепианные сонаты, оперу «Не только любовь», а «Озорные частушки» лишь укрепили ее.

И все же, когда меня спрашивают о Щедрине, я всегда говорю: это главным образом классик, и классик современный. Многим может показаться, что с точки зрения стилистики некоторые произведения его кажутся совершенно полярными. «Мертвые души» и «Не только любовь», «Чайка» и «Конек-Горбунок», «Полифоническая тетрадь» и «Озорные частушки»… Но такого многообразия палитры способен добиться именно художник-классик. Только ему доступна свобода владения всем комплексом средств создания музыкального произведения, будь то крупная форма или небольшая пьеса. Отсюда — масштабность и насыщенность творчества, его глубина.

Примечательно еще вот что: какой бы жанр ни избрал композитор, какие бы темы ни затрагивал, они всегда созвучны времени. Казалось бы, как можно через музыку раскрыть суть психологии героев, скажем Анны Карениной, всю сложность их взаимоотношений? Не кощунственна ли такая затея, не слишком ли дерзка? Но риск всегда был и остается отличительной чертой натуры Щедрина. «Рисковый человек» — слышала я часто о композиторе из уст его друзей. И вот оказывается, что человеческие чувства и внутренний мир героев произведения Льва Толстого могут благодаря музыке стать понятными и близкими моим современникам.

Однажды, раскрыв газету с рецензией на новую работу Щедрина, я прочла, что автор музыки для характеристики взаимоотношений героев обращается к творчеству Чайковского. Может быть, это и так, потому что без традиций, сложившихся в русской классике, обойтись невозможно. Да и сам Щедрин во вступительном слове к либретто «Анны Карениной» писал, что, выбирая путь для музыкального решения спектакля, «склонялся к мысли обратиться к партитурам композитора, чье творчество было ближе всего Толстому». Академик Б. Асафьев считал, что «среди русских музыкантов XIX века самый гротесковый — Чайковский». Мне думается, в музыке Щедрина — композитора XX века — элементов гротескового реализма, колорита и экспрессивности не меньше.

В жизнь Щедрина-композитора фольклор вошел органично, без назидательности и насилия.

— Я абсолютно убежден в том, — заметил композитор на одной из встреч, — что фольклор способен лучше, чем что бы то ни было, передать историю народа, истинную суть его культуры. Он помогает глубже понять с какой-то особенной, я бы сказал, обнаженной остротой самые кульминационные моменты жизни народа, добраться до вершин сознания, психологии, духа. Еще в консерватории, прослушивая лекции по народному творчеству, которые влекли меня всем сердцем, я понял, что русская песня, мелодия — живительный источник музыкальной речи.

Великую мощь, созидательную силу искусства композитор направил в русло служения людям, прекрасно понимая, сколь многое способно пробудить оно в душе человека. Мне вспоминается рассказ замечательного французского художника Фернана Леже, который однажды привел Щедрин в подтверждение этой мысли. На одном из людных перекрестков Парижа художник обратил внимание на человека, просящего подаяние. На груди его висела табличка: «Слепой от рождения». Леже захотел помочь ему. И вместо таблички нарисовал плакатик: «Розы зацветут, а я не увижу». Плакатик этот сразу привлек внимание прохожих. Пример маленький, но он убедительно свидетельствует об эмоциональной силе искусства.

О музыке Родиона Щедрина уже написано немало книг и статей, она по праву считается одним из значительных явлений художественной культуры нашего времени. Во время гастролей в разных странах и при встречах с коллегами я не раз убеждалась, что Щедрин — один из наиболее часто исполняемых композиторов послевоенного поколения. Это и неудивительно — зарубежных слушателей привлекают в его сочинениях прежде всего их современность, а музыканты-профессионалы видят в творчестве Щедрина одухотворенность и гуманистичность, великолепный пример сочетания смелого новаторства и верности традициям. Не случайно, наверное, в 1976 году Баварская академия изящных искусств избрала его своим членом-корреспондентом. Он — почетный член Американского общества Листа, Международного музыкального Совета, непременный участник крупнейших международных музыкальных форумов. Премьеры его произведений всегда проходят с ослепительным блеском, будь то «Старинная музыка российских цирков» в сопровождении Чикагского оркестра, Четвертый фортепианный концерт в Кеннеди-центре с М. Ростроповичем и Н. Петровым или хоровая литургия «Запечатленный ангел» в Сан-Франциско. Сегодня композитор обосновался в Мюнхене. Отсюда он отправляется в страны Старого и Нового Света, чтобы в очередной раз восхитить слушателей своим немеркнущим талантом. «Блестящий, Богом, музами музыки помеченный человек, неотразимо обаятельный, источающий вокруг себя радиацию. Человек редкостной щедрости», — так говорит о муже Майя Плисецкая. Я полностью согласна с ней.

Вспоминая замечательных людей, сопричастных моей жизни в песне, не могу не сказать доброго слова о народном артисте России, ныне покойном, художественном руководителе и дирижере Государственного оркестра народных инструментов имени Осипова Викторе Дубровском.

Получив консерваторское образование, Дубровский пришел в оркестр, когда тот переживал далеко не лучшие свои дни. Большой энтузиаст народной музыки, Дубровский старался передать эту увлеченность оркестрантам, пробудить в них гордость за популяризацию народной музыки и песни. Под его руководством коллектив, опираясь на многолетние андреевские традиции, вырос и добился международного признания. Я делила успех с осиповцами в США, Канаде, Англии, ФРГ, Австралии, Новой Зеландии, Японии…