Михаил Бейлин - Не был, не состоял, не привлекался

В Лондоне грандиозный Британский музей с диковинами всех народов и веков, Национальная галерея, Тауэр, Биг Бен, Вестминстерское аббатство, соборы, дворцы, Гайд-парк, наконец, Бейкер-стрит, улица, где Конан Дойл поселил Шерлока Холмса, оказавшегося живее всех живых. Все это демонстрируют туристам, и расписано на миллионах страниц. Однако хочется кое-что сказать о своих впечатлениях. Ведь во многих памятных местах по всему миру красуются надписи типа «Здесь был я. Вася». Так что позволю себе послабление. В Британском музее я увидел знаменитые фаюмские портреты. Пролетело почти два тысячелетия, а восковые краски не потускнели. Древние египтяне смотрели на меня, как живые. Но мне показалось, что они смахивают на евреев. Хотя история это исключает, и отношение египтян к евреям хорошо выражено словами: «Мерзостен египтянину пастух овец». В чем тут дело, для меня осталось загадкой.

Знаменитый парламент доступен для посещения и осмотра. Палаты общин и лордов похожи друг на друга. В одной палате диваны, на которых сидят члены парламента, обтянуты красным, в другой зеленым сафьяном. На сидении кресла спикера палаты общин подушка набитая овечьей шерстью. Все, как учили в школе на уроках истории. Помните? Овцы съели людей, английские шерстяные ткани. Подушка с шерстью – хранимый символ. Думается, что она будет лежать здесь всегда. А на спинке массивного кресла спикера висит большой кошель для запросов членов парламента. Такая архаика соседствует с многочисленными микрофонами. Светильники, похоже, старинные, но «свечи» все-таки электрические.

Туристы, да и англичане тоже, любят смотреть на смену караула перед Букингемским дворцом. Вышагивают саженого роста гвардейцы, занятно подпрыгивая на поворотах, командует надсаживая голос, разводящий. Старинные команды, старинные красивые мундиры. Маршируют гвардейцы, впереди ведут полковую собаку, она тоже постоянная участница неизменного спектакля, украшающего будни.

Гостиница, где мы остановились, носила гордое название «Империал». Оконная рама в номере довольно хлипкая. Оно и не мудрено. На улице встречаешь немало людей без пальто, в свитерах, пиджаках. В умывальнике, как уже знаешь заранее, два крана – вода холодная и очень горячая. И никакого смесителя. Можешь смешивать в раковине самостоятельно. Нечего зря воду лить. Богатая страна, но транжирить не любит.

Подле Тауэра я видел стоящего на часах гвардейца. Молодой, рослый, красивый. Вероятно, благородных кровей. На голове высокий меховой кивер. Он невозмутимо проделывал свои цирковые английские повороты, а поодаль трое ребятишек подражали ему. Когда гвардеец застыл на часах, туристы попросили знаками разрешение сфотографировать. Он разрешил, но не пошевельнулся, не кивнул, а просто моргнул.

Я подивился на двух знаменитых воронов в дворике Тауэра. С подрезанными, чтобы не улетели, крыльями. Предание гласит, что если улетят, то быть беде. Это известно, но все-таки видеть этих воронов, так сказать, лично, очень приятно.

Мы с товарищем совершили ранним воскресным утром пешую прогулку по улицам, застроенным небольшими жилыми домами. Перед входными дверьми из почтовых ящиков еще торчали толстенные воскресные газеты, стояли большие бутылки с молоком. Тишина – будто бы ты в деревне, а не огромном городе.

Архитектура, парки, памятники, блестящие витрины на центральных улицах – все говорит о богатстве города. И рынок в воскресенье говорит о том же. Необычный для рынка дополнительный ассортимент: золотые часы, ювелирные изделия, дорогой фарфор…

В универсальном магазине видел покупателей с собаками на поводках, мам с детскими колясками. Тогда курение было еще в моде в общественных местах, но у нас в универмагах не курили. А нынче англичане запрещают курить во многих местах, а у нас дымят не меньше чем раньше.

Нищих в Лондоне не видел. Но видел художника, он цветными мелками что-то рисовал на асфальте тротуара. Рядом выразительно лежала видавшая виды кепка. Одного такого художника я видел на Пиккадили, другого перед Национальной галереей. Видел и музыканта с волынкой. Ему тоже подавали. А как-то днем я видел из окна автобуса плясуна, загримированного под Чарли Чаплина. Он весело отбивал чечетку под аккомпанемент аккордеона. Играла улыбающаяся женщина. Она одновременно приводила в движение ногой хитроумный агрегат – рычаги и барабан. Заливался аккордеон, гремел барабан, улыбался «Чарли Чаплин». Вечером, гуляя, пришел к тому же месту. Все так же радостно улыбался пляшущий «Чарли Чаплин».

В часы пик в центре тьма пешеходов. Приятно видеть, как они уступают дорогу друг другу. Водители машин тоже вежливы. Я как-то сказал об этом в Москве приятелю, посетовав на хамоватую манеру езды наших земляков. А он ответил: «Чего же ты хочешь? Как живем, та и ездим».

В конце 1960 года мне пришлось решать финансовый вопрос. Издательскому коллективу предложили путевку на круиз вокруг Европы. Стоило это удовольствие четырех моих основных месячных зарплат. Плаванье на корабле, заход в шесть стран… Заманчиво, но дорого. Дома идею поддерживали, а решающий аргумент я услышал от гроссмейстера Давида Бронштейна. Я сказал ему, что на Англию и Францию отведено по четыре дня, на Италию три, а на другие страны по одному. Он спросил, помню ли я первый день в Швейцарии, во время поездки семь лет тому назад? Я помнил хорошо. «А десятый?» И вот в январе я отправился в мое первое и единственное морское путешествие на симпатичном корабле «Советская Эстония». (Сделано в ГДР). Отправились из Риги вокруг европейских берегов в Одессу. И правильно поступил, потому что впечатлений от посещения шести стран плюс морское плаванье, да еще без исполнения каких либо служебных обязанностей, оказалось, пожалуй, побольше, чем от служебных командировок. Рейс был в известной мере экспериментальный. Зимой океан очень сердитый, туристов не жалует. Но речь идет не о плавании, а о днях во Франции.

Мы вышли на берег в Гавре. Неподалеку от нашего кораблика стоял на причале американский «Юнайтед Стейтс», водоизмещением в двадцать раз больше «Эстонии». Я, задрав голову, не без удивления смотрел вверх, желая увидеть крышу этого плавающего высотного дома. В Париж группа отправилась на автобусе. По дороге в Руане посмотрели знаменитый собор, витражи. Честно признаюсь, что меня это не волнует. Любопытно было узнать, что памятник Жанне д’Арк стоит не на том месте, где был костер, а по архитектурным соображениям неподалеку. Но то, что сожгли Жанну – это уж точно. Гид Володя, русский молодой человек французского розлива, называл героиню на французский лад Жандарка. По дороге произвел впечатление небольшой стадион, как бы врытый в землю, сработанный рабами древних римлян. Цел до сих пор. Строили на века. Проверено практически.