Михаил Бейлин - Не был, не состоял, не привлекался

Троих голландцев из Тилбурга и меня пригласил посол СССР, и мы поехали в большой красивой машине в Гаагу. Нас встретил сотрудник посольства. Он приветствовал по-нидерландски и сразу спросил по-русски: «Который из вас Бейлин?». Я признался, получив некоторое удовольствие оттого, что побывал и русским, и голландцем. Посол нас принял любезно и сказал, что он всецело за то, чтобы матч был проведен в Голландии.

По правилам ФИДЕ, организаторы матча должны предварительно назвать сумму призового фонда. Мне задали вопрос, и я сказал, что, вероятно, будут называть миллион долларов, поэтому неплохо было бы заявить миллион сто. Они написали миллион двести пятьдесят, а филиппинцы – действительно миллион. Однако они оказались шустрее, и филиппинский миллион оказался дороже, чем миллион двести пятьдесят долларов голландцев.

Прошло пять лет, и я познакомился с городом Гронингеном, имеющим большие шахматные традиции. Там в рождественские каникулы проходил чемпионат Европы среди юношей. Начальник управления шахмат гроссмейстер Крогиус заявил тренеру молодежной сборной Анатолию Быховскому, что он может ехать на чемпионат с Яаном Эльвестом за счет своего отпуска. По-видимому, для того, чтобы работа медом не казалась. Анатолий возмутился и отказался. Тогда начальник предложил мне, уже не в счет отпуска. Стравить меня с Анатолием начальнику не удалось. Я согласился, не стал скандалить, хотя начальник был неправ.

При каждом выезде требовалось представлять справку врача о состоянии здоровья. Во время этой поездки я понял почему. В Амстердаме я купил билеты на поезд. Узнал, что первую букву в слове Гронинген, надо произносить как-то с хрипом. В поезде, не доехав до какой-то станции, еще я узнал, чтобы ехать дальше в Гронинген надо перебраться в голову состава, а наш вагон и другие вагоны отцепят, и они уедут еще куда-то. Остановка поезда очень короткая. Мы с Яаном приготовились к пробежке. У меня чемодан и в другой руке дорожная сумка. В ней бутылка шампанского и бутылка водки. Резво взяв старт, я на первой половине дистанции споткнулся и упал. Однако исхитрился, падая, поднять руку с сумкой и спас бутылки. Значит, правильно требовали при присвоении звания мастера сдать нормы на значок «Готов к труду и обороне».

Поезда из Гронингена в Амстердам ходили каждый час. Запомнить время отправки поезда из Гронингена в Амстердам было легко: 6 часов 1 минута, 7 часов 1 минута, 8 часов 1 минута и так далее. Позже, наблюдая из окна машины проходящие поезда, я обратил внимание на то, что поезда бывают длинные и коротенькие. Вспоминаю об этом, когда днем езжу по Усовской ветке в Москву или из Москвы в будние дни. Для простоты вот уже десятки лет днем гоняют почти пустые длинные составы, как будто они двигаются не электричеством, а святым духом.

Турнир спонсировала богатая компания «Газуни». Голландия располагает некоторыми залежами природного газа.

В ту поездку я обратил внимание на распространение электронных калькуляторов. В кассе вокзала, в такси, в гостинице, в кассах магазинов… Словом, везде. У нас тогда они были предметом роскоши. Однако в чемпионате Европы юный Яан Эльвест, будущий гроссмейстер, ученик школы Ботвинника, действовал в соответствии со словами популярной песенки: «Зато мы делаем ракеты / Перекрываем Енисей / А также в области балета / Мы впереди планеты всей».

Яан играл отлично и стал чемпионом Европы среди юношей. Приятно вспомнить, что я дал ему перед последним туром полезный совет. Сначала я спросил, знает ли он, что в последнем туре соревнования претендентов на матч с чемпионом мира на острове Кюрасао в 1962 году Петросян не стал рисковать, чтобы обеспечить себе первое место арифметически. Он быстро сделал ничью и ушел. О том, что у преследователя не выдержали нервы, он узнал в гостинице. Яан тоже не стал уклоняться от упрощений, а датчанин Курт Хансен, будущий гроссмейстер, его не догнал.

На официальном закрытии Яану вручили приз – 400 гульденов. Он взял конверт, слегка поклонился, подошел ко мне и протянул этот конверт. Аборигены устремили на нас двусмысленные взгляды. Между тем Яан поступил так потому, что на нем был свитер без карманов, а совать конверт в брючный карман было не с руки. К тому же он не сомневался, что гульдены я отдам, а не конфискую, как, быть может, полагали некоторые голландцы.

Гронинген – город чинный и благородный. По утрам мимо нашей гостиницы проезжал патруль. Двое рослых полицейских на высоченных лошадях. Казалось, что эти всадники для того, чтобы украшать и одушевлять пейзаж. А кругом тишь да гладь. Рождественские каникулы и по телевидению показывают сентиментальную историю, как мальчик заблудился и стал замерзать. Потом он укрылся от метели в стоге сена, а там была козочка. Она согревала его и, кажется, спасала от голода своим молочком.

Последний раз я побывал в Голландии в 1986 году. И снова в Тилбурге. Артур Юсупов играл претендентский матч с голландцем Яном Тимманом. Артура сопровождали тренеры Марк Дворецкий и Сергей Долматов. Я осуществлял мудрое руководство. Организатором и спонсором матча была крупная страховая компания «Интерполис».

Тимман очень талантливый гроссмейстер, но мы почему-то были уверены в победе. Точнее не почему-то, а просто правильно оценили соотношение сил. На старте Тимман выиграл одну партию, но уверенность нас не покидала. И, действительно, Артур победил с крупным счетом. Организовано соревнование было отлично. Игровой зал невелик, соседний зал побольше, там демонстрационная доска и ход партии комментирует гроссмейстер. Постоянно много зрителей, спокойных, доброжелательных. Жила наша группа не в Тилбурге, а в соседней, по сути, деревне Остервийк. Правда, в деревне два универмага, гостиница. Все участники нашей группы могли пользоваться такси за счет «Интерполиса». И в Тилбурге можно было, нажав на любой автобусной остановке специальную кнопку, вызвать такси. Однако большую часть времени проводили в Остервийке в гостинице, недешевой, насколько я понимаю. Перед гостиницей был большой отличный газон, а по нему бродили две овечки… Буколический пейзаж. Весь Остервийк можно было осмотреть за час. С внешним миром связывал телевизор. Именно там я увидел душераздирающие кадры. Как на виду у родственников и провожавших сгорел «Челленджер» с семью астронавтами на борту. И еще интервью кинорежиссера Андрея Тарковского. Он говорил, что не понимает жестокость правительства СССР, разлучившего его с семьей. И долго витийствовал ливийский вождь Муарам Кадафи, ерзая на вращающемся стуле.

По дороге на игру из Остервийка в Тилбург я видел из машины поля, канал, но не видел людей. Невольно приходила мысль, что не так уж важен размер «жизненного пространства», все дело в том, как его организовать и как им пользоваться. У голландцев это отлично получается.