Петер Нойман - Черный марш. Воспоминания офицера СС. 1938-1945

Во всяком случае, эта чертова карта ведет нас в добрую старую неразбериху. Движение все более и более затрудняется, поскольку проход изобилует глубокими колдобинами. Приходится освобождать путь от больших обломков скальной породы, поскольку объехать их не представляется возможным.

В последние несколько минут мы передвигаемся сквозь густой лес. И вот передний бронетранспортер останавливается. Водитель дает сигнал другим, следующим за ним машинам, что дальше ехать нельзя. Мы выбираемся из кузовов и вынуждены признать, что так оно и есть. Проход вдруг сужается, становится слишком узким для наших бронетранспортеров.

Здесь мы попали в пиковое положение, и пути назад нет. Налево – скалы, направо – глубокий овраг, поросший соснами и кустарником.

В подлеске ужасная жара. Лес кишит множеством птиц и насекомых. Война забывается. Вверху, в залитых солнечным светом кронах сосен, цикады верещат бесконечную песню о мире.

С нас, полусонных, стекает пот.

– Черт. Нам нельзя торчать здесь целый день! – говорит Колден, стирая со лба пот.

В отдалении продолжается слабый, глухой шум артиллерийской канонады. Горы между нами и казаками создают непроницаемый звуковой барьер. Но если полагаться на пресловутую карту, мы должны быть сейчас ближе к позициям красных, чем тогда, когда выезжали на операцию.

Одно жалкое подразделение немцев посреди кубанских земель, застрявшее в незнакомом лесу в жутком одиночестве без признака или запаха присутствия какого-нибудь русского, в которого можно было бы вцепиться зубами.

Может, нам попытаться постучаться в дверь какой-нибудь избы, если таковая имеется, и вежливо справиться о дороге?

И как назло нам, эти казацкие свиньи решили преследовать наш арьергард.

Черт бы их побрал!

Между тем остальные подразделения дивизии продолжают продвижение к Большому Кавказу. А мы здесь оказались в крайне дурацком положении.

Колден связывается по радио со штабом полка для получения инструкций. Ответ пришел только что. Полковник приказывает нам двигаться дальше в пешем порядке.

Ну и доля нам выпала! Подразделение СС играет в войну в непроходимом лесу и более того – пешком. Над этим неделями будет смеяться вся группа армий «Юг».

Солдаты с ворчанием выбираются из бронетранспортеров. Проходим подлесок, потому что, посовещавшись с Колденом и лейтенантом Машем, решаем совершить бросок прямо через лес.

Оставляем около десятка солдат охранять бронетранспортеры. Они не очень довольны. Возможно, еще не забыли нападение партизан в Красной.

Меня беспокоит одна мысль. Быстро подбегаю к Колдену:

– Послушай, Колд, все утро говорили о казаках. Откуда они знают?

Голландец, запыхавшийся оттого, что убирает кусок скалы с дороги, останавливается и поворачивается ко мне.

– Что за вопрос, старина? Жара ударила тебе в голову? Разве в дивизии нет офицера разведки? В любом случае никто, кроме этих безумных казаков, не втащит орудия такого калибра на позицию, расположенную на неприступных высотах и в такой короткий срок.

Мы продолжаем набирать высоту, и у меня пропадает желание продолжать разговор.

Выбираемся на подобие пустынной равнины, вдоль которой посвистывает ветер.

Но больше не слышим русской артиллерии.

Колден тоже обратил внимание на внезапное молчание со стороны красных, мы вопросительно смотрим друг на друга. Солнце быстро садится. Почти шесть часов вечера. Мы совершали переход более двух часов. Что происходило все это время с боевыми группами и группами поддержки? Среди холмов завывает ветер. Вокруг нас водные потоки, но не прослеживается ни одного дымка или какого-нибудь признака боя.

– М-да, – бормочет Колден, – никогда не сталкивался прежде с чем-либо подобным.

Вдруг один рядовой кричит:

– Смотрите туда! Кажется, это лошади!

Смотрим в указанном им направлении. Быстро навожу свой полевой бинокль.

Да, ей-богу. Это могли быть только казаки. Они, видимо, отступают или меняют позиции. Кричу:

– Быстро ложитесь на землю! Мы как раз на солнце, и они могут заметить нас!

Что может означать этот поспешный отход? Напрасно я пытаюсь улучшить резкость в окулярах бинокля, перевожу обзор с одной стороны на другую. Не видно никаких признаков присутствия солдат СС.

– Если бы у нас был радиопередатчик, – сокрушается Колден. Однако RF-107 оставлен в бронетранспортере.

Пытаюсь подсчитать приблизительное число всадников. Их сто, может, сто пятьдесят. Они, во всяком случае, не выглядят слишком обеспокоенными, так как безмятежно скачут галопом по подобию ущелья.

В конце колонны я отчетливо различаю артиллерийские орудия на конной тяге.

Невероятно! Они выглядят как войска, возвращающиеся в лагерь после маневров.

– Они, должно быть, отходят в связи с подходом наших боевых групп, – слышу голос совсем близко от себя.

Опираюсь на один локоть. Это голос лейтенанта Маша. Он тоже лежит животом на земле, приставив к глазам полевой бинокль.

На холмы наползает фиолетовый цвет. Ветер, дующий на равнине, становится холоднее. Время принимать решение.

– Отходят? – говорит Колден. – Но где взвод Никсена? Ему следует находиться там, позади казаков.

– Может, они потеряли связь или пошли не по той дороге? – предполагает Маш.

Все солдаты лежат на земле, ожидая приказов. Мы не можем торчать здесь бесконечно, рассуждая о причинах отхода русских в долине.

Поворачиваюсь к голландцу:

– Что будем делать, Колд? Больше нельзя тратить время. Через час наступит темнота.

– Остается только одно, – басит он. – Попытаться зайти им во фронт. Нас сотня. Мы располагаем восемью пулеметами, и у всех автоматы. Немного везения – и мы сумеем совладать с ними. Прикажи своим солдатам быстро выдвигаться к опушке леса. Там мы перережем им путь.

Через несколько минут мы спускаемся вниз по другой стороне холма, стараясь производить минимум шума. Но, несмотря на наши усилия, шум камней, скатывающихся вниз, и треск ломающихся веток деревьев несется эхом от долины к долине. Нам повезет, если они не услышат, как мы приближаемся.

Становится темнее и темнее. Прошло пятнадцать минут с тех пор, как мы заметили красных.

Наконец, все еще как можно незаметнее двигаясь вперед, мы слышим цоканье копыт о камни. Они совсем близко.

– Мы их обогнали, – шепчет Колден. – Рассредоточьтесь полукругом и ставьте на позиции пулеметы. Начинайте огонь трассирующими пулями.

Внезапно в ста метрах от нас появляется головной всадник.

– Беглым – огонь!

Все стреляют одновременно, и лес сразу же резонирует ужасным грохотом.

Трассирующие пули создают причудливый рисунок. Тысячи полосок света во мгле дают нам возможность видеть цели.