Александр Золототрубов - Буденный

На VIII съезде партии В. И. Ленин, отметив беспримерный героизм защитников Царицына, остановился на ошибках командования 10-й армии, которое вслед за военной аппозицией отказывалось от использования опыта военных специалистов, не вело борьбы с партизанщиной. В речи на закрытом заседании съезда Владимир Ильич, в частности, сказал: «Когда Ворошилов говорил о громадных заслугах царицынской армии при обороне Царицына, конечно, товарищ Ворошилов абсолютно прав, такой героизм трудно найти в истории… Но сам же сейчас, рассказывая, Ворошилов приводит такие факты, которые указывают, что были страшные следы партизанщины. Это бесспорный факт…»

Разумеется, Буденный и для себя сделал вывод: чтобы преодолеть следы партизанщины, о которых говорил Ленин, необходимо провести огромную организационную работу в корпусе, поднять боевой дух среди бойцов и командиров, воодушевить их на ратный подвиг.

…Комиссар Кивгела, выслушав комкора, сказал о том, что больших потерь 10-я армия не понесла: конный корпус прикрывал ее отход надежно. Теперь же, несмотря на падение Царицына, надо собраться с силами и крепко ударять по белогвардейцам. Соглашаясь с ним, Буденный не мог не признать, что происшедший разрыв между флангами наших 8-й и 9-й армий способствовал захвату врагом Царицына, и важно хотя бы теперь выправить положение.

— Чтобы укрепить веру стрелковых частей в наши силы, а также дать им возможность лучше подготовиться к обороне, надо конным корпусом нанести контрудар по противнику. — Буденный посмотрел на комиссара. — Я так полагаю, а ты?

— Ясное дело, чего же тут гадать?

С самого раннего утра Буденный кропотливо изучал сводку разведданных. В это время в комнату вошел начальник штаба Погребов и доложил, что командир одного эскадрона ночью без разрешения начдива ночевал в соседнем селе и прибыл в полк на рассвете: говорит, что гостил у одной молодухи.

— Ишь ты, на любовь его потянуло, — сердито сказал Буденный. — Что же вы решили, начштаба?

— Можно бы и простить, да совесть не позволяет, — признался Погребов.

— Если сам командир грубо нарушает воинскую дисциплину, разве может он требовать от своих бойцов смело и отважно действовать в бою? Разве будут брать пример солдаты с такого командира? Наконец, разве станут уважать такого командира его подчиненные? — сказал Буденный. Комкор подошел к командиру эскадрона и, глядя ему в лицо, спросил, где он был вчера днем, когда на привале комиссар читал командирам статью В. И. Ленина «Письмо к рабочим и крестьянам по поводу победы над Колчаком». Тот ответил: был в эскадроне и вместе с бойцами слушал комиссара.

— Слушали? — сурово спросил Буденный. — Тогда, видимо, вы не поняли смысл статьи Ленина? В боях вы храбро сражались, но сегодня ночью грубо нарушили революционную дисциплину. А товарищ Ленин пишет в письме о том, что кто не помогает всецело и беззаветно Красной Армии, не поддерживает изо всех сил порядка и дисциплины в ней, тот предатель и изменник, того надо истреблять беспощадно. И еще вот что здесь написано: «Не за страх, а за совесть исполнять все законы о Красной Армии, все приказы, поддерживать дисциплину в ней всячески…» [2] Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 39, с. 152. А вы какой подаете бойцам пример? Вы же командир Красной Армии! Нет, видно, недостойны вы быть командиром…

…На рассвете 14 сентября разведка донесла, что в районе Калача появилась группа генерала Савельева.

Деникин, ставя задачу Савельеву, потребовал от него прорвать фронт в стыке 8-й и 9-й Красных Армий и во взаимодействии с корпусом Мамонтова разгромить 8-ю армию, действовавшую на левом берегу Дона от Воронежа до Павловска.

Буденный скомандовал корпусу «смирно!» и, подъехав к Троцкому, отдал ему рапорт. Выслушав его, Троцкий не поздоровался ни с комкором, пи с бойцами. Докладывая о делах в корпусе, Буденный сказал, что в нем много добровольцев, наслушавшихся разных белогвардейских басен о коммунии, нередко поэтому среди бойцов возникают дебаты: что такое Советская власть? Что такое коммунизм?

— Может быть, вы скажете бойцам несколько слов по этому вопросу? — попросил Троцкого комиссар Кивгела.

Троцкий согласился выступить. Он рассказал о том, что в рядах Красной Армии есть элементы, извращающие понятия о формах устройства общества, за которое мы воюем. «Я имею в виду коммуну с ее обобществленными средствами производства и равными условиями пользования благами труда». Из рядов послышалось: «Значит, все общее?» Буденный увидел, как Троцкий покраснел, голос его стал грубым и жестким. Когда же он заявил, что все будет общим при абсолютной ликвидации частной собственности, поднялся шум, послышались крики: «Эта коммуна — для коммунистов, а мы за большевиков!» Буденный поднял руку — наступила тишина. Он достал из кармана коробку спичек и стал громко объяснять: на одной стороне этой коробки мы напишем «большевик», а на другой — «коммунист». Повернет ли он, Буденный коробку эту одной или второй стороной, вниз или вверх, от этого ничего не изменится — коробка останется коробкой.

— То же самое назовите вы меня большевиком или коммунистом, будет одно и то же, — сказал в заключение комкор.

— Понятно! — ответили бойцы в один голос.

Уехал Троцкий недовольный. «Потом мне рассказывали, — писал впоследствии Буденный, — что, вернувшись от нас в Москву, Троцкий говорил: «Корпус Буденного — это банда, а Буденный — атаман-предводитель. Мое выступление эта банда встретила ревом, а один взмах руки Буденного произвел на них впечатление электрического удара. Это современный Разин, и куда он поведет свою ватагу, туда она и пойдет: сегодня за красных, а завтра за белых». После отъезда Троцкого Буденный и комиссар Кивгела долго молчали. Первым нарушил тишину комиссар. Он прямо заявил, что удивлен поведением Троцкого.

— Ничего, комиссар, при первом же случае, когда будет прямая связь с Москвой, я обо всем лично доложу товарищу Ленину. А сейчас прошу собрать сюда всех командиров, и будем думать, как нам повести наступление, чтобы в недельный срок настигнуть и разбить группу генерала Савельева.

Стояли жаркие осенние дни. Конный корпус продолжал движение к Новохоперску. На окраине села у глиняной хаты красногвардейцев встретила крестьянка с кувшином молока. Она подошла к Буденному и спросила на украинском языке:

— Хто вы таки?

— Красные, мамаша, — Буденный улыбнулся.

Она подала ему кувшин, и Буденный с аппетитом выпил холодного молока. Поблагодарил хозяйку. Женщина рассказала, что недавно белые убили ее мужа-инвалида.

— Я чула, — говорила она сквозь слезы, — що тут десь Буденный со своим отрядом. Чого же вин там десь скакае, если боляки тут недалеко, у Калача. Що, спугався небось генерала? Так вроде Буденный, говорят, храбрый.