Нина Алексеева - Одна жизнь — два мира

Там он без прописки, без работы прошатался от одних знакомых к другим, пропил, прокутил деньги, пока не устроился на работу. Работа была неплохая, ездил в командировки между Москвой и Уралом.

— Вы знаете, на Урале есть такой город Уфа, туда многих в ежовские времена ссылали. Там я видел, как по колено в воде в котлованах заключенные работали. Как-то мой знакомый говорит: «Хочешь, я покажу тебе одну интересную картину?» Идем, зашли в какой-то дом, на стуле сидит и плачет ребенок, а жутко измученная женщина на коленях моет пол. «Это жена Тухачевского, — сказал мне товарищ, — а хочешь, я покажу тебе и других жен?» — «Нет, — сказал я, — хватит».

— А как вы здесь устроились? Где работаете, по специальности?

Специальностей у него оказалось много. Кроме гидромелиорации он, оказывается, певец — тенор и композитор. Окончил Московскую консерваторию, даже здесь две пластинки его продаются. И грибовод. Как он стал грибоводом, я прослушала, но он заявил, что, если бы был у него участок земли, он стал бы разводить лисички, подберезовики, маслята. Лисички жиды очень любят, и он бы разбогател на них.

— вдруг продекламировал он.

— Это что, тоже ваше, вы и поэт, оказывается, — расхохоталась я.

Смех его не обидел. Он продолжал свою повесть:

— Когда я приехал в Америку, то устроился садовником к какой-то очень богатой американке. Ходил, поливал, подрезал цветы. Но вот однажды пришла горничная и заявила: «Хозяйка спрашивает, почему вы такой грустный. Она просила передать, что она платит деньги людям и хочет видеть их счастливыми, веселыми, а вы очень мрачный». — «Передай своей хозяйке, что я продаю ей не свою душу и улыбки, а свою мускульную силу». Через несколько дней я получил расчет.

Пошел в «ейдженси», там требовался «хенди мен», но с женой. Я и ушел. По дороге меня догнала интересная, лет 35–40 женщина, из Белграда, и говорит на чистом русском языке: «Послушайте, скажите, что я ваша жена, вместе и устроимся». Устроились. Поехали в Лейквуд. Она горничная, а я унитазы мою, мусор убираю. Шесть месяцев там прожил. Деньги она в банк клала, мне только 25 долларов в месяц на карманные расходы давала.

Приехал я на уикенд в Нью-Йорк, встретил знакомого. «Хочешь, — говорит, — переезжай сюда, будешь здесь работать». Заполнил анкету в Кембриджский институт по изучению Советского Союза. Там нужны люди, но их нужно найти: колхозников, рабочих, тех, кто хотел бы дать показания. Я согласился.

Снял комнату за 55 долларов, надел белую рубашку, галстук и пошел работать зазывалой. Нашел им колхозников, рабочих и всех, кого они просили. В это время приехала моя жена из Германии. Прихожу я к ней и говорю: «Поедем, Женя, со мной». — «Хорошо, — говорит, — пойду босса спрошу». Вернулась и говорит: «Недели через две, когда зав. найдет мне замену». Приезжаю я через две недели. — «Где жена?» — спрашиваю у босса. — «Как где? Она давно уже уехала». — «Куда?» — «Не знаю, и вещи взяла с собой». Я и ушел. Но решил проверить, через месяц приезжаю снова, перелез через забор, смотрю в окно, она подкрашивает губы, брови, в комнате с ней еще кто-то. Я стучал, мне не открыли. Потом ушли куда-то. Я пошел в бар, выпил и вернулся. Выбил окно, вошел — пусто, сел и жду. Заснул. Кто-то толкает за плечо, открыл глаза — полицейский. — «Пойдемте со мной». — «Куда? Я к жене пришел». — «Вы окно разбили». А босс выглядывает из-за его спины. Уволокли в тюрьму. Суд у них по пятницам, а это в субботу случилось, я и сидел там до пятницы. Жена так и не пришла. В пятницу суд оштрафовал на 10 долларов и 10 дней отсидеть. Я уже отсидел неделю, надо было досидеть еще четыре дня, и все, но я не смог объясниться и просидел честно еще все 10 дней, вместе с рэкетирами и убийцами.

Демократическая Америка — она, может быть, и свободная страна, а в тюрьму лучше не попадать здесь.

— Бьют? — спрашиваю.

— Всяко бывает. Убийцы, которые сидели со мной, платили по 100 долларов за наркотики и еще за что-то. Денег у меня не было, так я ночью в унитазе им белье стирал, за это они мне папиросы давали, днем работал на кухне.

— Что ты его держишь, дай ему деньги, и пусть уходит, — предложил Кирилл.

Но я предложила ему поужинать с нами, и он охотно согласился, по-видимому, не очень торопился уйти.

— После этого я здесь жениться тоже пытался. Ходил по объявлению «Нового русского слова»: «Дама средних лет ищет знакомства с целью брака». Вхожу — старуха, посадила меня и ушла — жду невесту. Входит она снова и спрашивает: «Сколько вам лет?» — «Сорок один», — отвечаю. Она давай хохотать: «Вы знаете, что это я давала объявление? Вы должны знать, что дама средних лет в Америке — это 55 и выше». А ей, оказывается, уже 70, и с хвостиком.

Пошел я в агентство тоже по объявлению «Нового русского слова». Сидит девушка, говорящая по-русски, начала заполнять анкету. «Вам какую? Молодую, пожилую, блондинку, брюнетку, с деньгами? И если найду вам по вкусу — за услуги 100 долларов надо заплатить». Послали к еврейке, аптекарше. Толстая в два обхвата, а я не люблю толстых.

Потом попал к агенту-немцу, он дал мне два письма перевести (я ведь говорю на пяти языках). Одно из них от светлейшего князя (фамилию не буду называть, вы, наверное, его знаете). Он пишет, что его род идет еще от Рюриковичей и что ему нужно 150 тысяч, за которые он хочет продать свой титул. Он может не видеть невесту или развестись с ней на другой же день.

После Рюриковичей меня уже другое его письмо не интересовало, и я отвлекла его внимание: что же он собирается делать дальше?

— Вы знаете, ведь я был миллионером, — вдруг заявил он.

Я удивленно взглянула на него. Нет, все-таки он ненормальный. Без копейки денег ходить попрошайничать — и был миллионером.

Но он продолжал:

— А было это при немцах в Новочеркасске. Я руководил там джазом. Вскоре после прихода немцев я приобрел у них дворец, большой ДВОРЕЦ ПИОНЕРОВ — роскошное здание.

Вначале не было ни копейки. Но в пионерском дворце были большие мастерские с великолепным оборудованием, с хорошими станками, так я их продал и купил столы, стулья, кровати и кое-как вначале изворачивался.

Внизу устроил ресторан. Набрал красивых молоденьких девушек, каждая имела свой стол, убирала и обслуживала. Знаете, ведь я их от немцев спас, они все равно вывезли бы их в Германию.

На втором этаже варьете с джазом и артистической программой, а на третьем — номера гостиниц. Через два месяца я стал самым богатым человеком в Новочеркасске. Денег было столько, я не знал, куда их девать и что делать с ними.

Этот рассказ показался мне самим жутким из всех.

— А немцы, видно, учуяли, что мое предприятие выгодное, однажды пришел комендант, осмотрел все и заявил: «Мы забираем это помещение у вас. Внизу будет дойче-ресторан для немецких офицеров. Второй этаж — кафешантан и игорный клуб для немецких военнослужащих, а на третьем этаже — ну вы сами понимаете».