Виталий Никоненко - Николай Александрович Добролюбов

Опора на достижения физиологии высшей нервной деятельности и психологии постоянно ощущается при решении Добролюбовым вопроса о материальном субстрате умственной деятельности человека. В качестве такого субстрата он рассматривал мозг и нервную систему. Этот вопрос был очень важным не только для физиологии, но и для философии. После устранения ненаучных представлений о душевных силах человека требовалось привести естественнонаучные и философские аргументы в пользу того, что центром духовной деятельности человека является мозг, материальный орган человека, предназначение которого еще в XVII–XVIII вв. было не совсем ясно науке.

Разоблачая идеалистический взгляд на деятельность человеческого организма, Добролюбов писал: „В своих непрактических — а может быть, и слишком уже практических (имеются в виду вопросы воспитания. — В. Н.) — мечтаниях мы забываем, что человеческий организм имеет свои физические условия для каждой духовной деятельности, что нельзя говорить без языка, слушать без ушей, нельзя чувствовать и мыслить без мозга“ (3, 2, 441). Согласно этому высказыванию наличие какой-то деятельности предполагает наличие материального носителя ее. В своем утверждении, что чувство и мысль имеют своим носителем материальный орган — мозг, Добролюбов непосредственно опирается на данные науки. „Физиология непрерывным рядом исследований и открытий последнего времени, — пишет он, — довольно ясно уже показала несомненную связь нравственной жизни человека с устройством и развитием мозга…“ (3, 2, 443). Со ссылками на работы естествоиспытателей Добролюбов приводит данные, показывающие связь мышления с количественными и качественными параметрами мозга, его весом, объемом, составом и т. п. Он указывает на примеры зависимости умственных расстройств от состояния мозга, потери памяти при местных поражениях мозга и т. п. Факты науки, конкретные примеры, взятые из работ физиологов и психологов, позволили Добролюбову сделать вывод о том, что „все, дурное и хорошее, чувства и страсти наши находятся в полной зависимости от степени развития и от здоровья или нездоровья мозга“ (3, 2, 452).

Одним из главных аргументов идеализма в пользу признания души как особой натуры человека был вопрос о свободе воли. Идеалисты утверждали, что явления духовного мира неподвластны изучению с помощью естественнонаучных методов, так как в области духа господствует абсолютная свобода и т. п. Многие ученые середины XIX в. (И. Мюллер. Г. Гельмгольц, К. Бернар, И. М. Сеченов и др.) мало ориентировались на подобные высказывания и занимались изучением фактов, т. е. стремились по существу материалистически взглянуть на явления духовной жизни человека. Опираясь на результаты науки, Добролюбов заключал, что воля „еще более, нежели чувство, зависит от впечатлений, производимых на наш мозг внешним миром. В наше время, — продолжал он, — уже всякий понимает, что абсолютная свобода поли для человека не существует и что он, как все предметы природы, находится в зависимости от ее вечных законов“ (3, 2, 453). Свобода воли человека есть свобода относительная, в своих поступках человек всегда руководствуется какими-нибудь чувствами и соображениями, зависит от внешнего мира.

Человек низводился Чернышевским и Добролюбовым с того пьедестала, на который он был поставлен Шеллингом, Киркегором, Шопенгауэром и другими идеалистами. Однако это не значит, что он упрощался ими. В человеке ничего нет сверхъестественного, принципиально непознаваемого, несводимого к его материальной жизни, но в то же время человек сам выбирает свои пути, проявляет относительную активность и т. п. Каждый человек — личность, обладающая сложной системой материальных и духовных свойств. Человек немыслим без взаимодействия со средой, с окружающей его жизнью, а в ней, как и в человеке, еще много непознанного. Революционеры-демократы абсолютизировали лишь материальное единство человека и то, что зависимость поведения человека от его материальной жизни, от состояния общественной среды является определяющей. Решение Добролюбовым вопросов о непосредственных стимулах, мотивах и материальных основах действий человека, о мозге как основе умственной и духовной жизни человека и т. п. составило важный вклад в развитие материалистической философии

Через год, в 1859 г., Добролюбов возвращается к этим вопросам в статье „Основания опытной психологии“, где он продолжает разрабатывать учение о мозге как субстрате, носителе человеческого сознания. Здесь Добролюбов подходит к вопросу несколько шире, обсуждая философские аспекты психофизической проблемы.

Подробное рассмотрение представлений Добролюбова о связи умственной деятельности человека с мозгом показывает тождество взглядов руководителей „Современника“ на вопрос о единстве человеческой природы. Это сходство замечается прежде всего в подобии аргументации. К примеру, возьмем суждения о невозможности отрыва силы (качества) от материи, о миогокачественности материальных объектов и т. п. (ср. 84, 7, 242, 10, 988). Сходство не является случайным. Оно вытекает из того, что работы Добролюбова и Чернышевского, обосновывающие материальное единство природы человека, были написаны по единому замыслу и взаимно дополняют друг друга. В 1858 г. появляется статья Добролюбова „Органическое развитие человека в связи с его умственной и нравственной деятельностью“, в 1859 г. — другая его статья — „Основания опытной психологии“, в 1860 г. опубликована работа Чернышевского „Антропологический принцип в философии“. Добролюбов взял менее широкий аспект проблемы, а именно связь умственной деятельности с мозгом, психического и физиологического, и рассматривает отсюда единство человека. Однако в его работах заключалась основа для более широкой постановки вопроса. Это становится особенно явно тогда, когда он отвечает психологам-идеалистам, возражающим против признания мозга в качестве носителя психической деятельности на том основании, что даже признаков подобного нельзя заметить в других органических и неорганических телах. Добролюбов писал: „…возражатели забывают, что в мире все подлежит закону развития и что мозг человеческий, по их же словам, есть тончайшая материя. В природе все идет постепенно от простого к более сложному, от несовершенства к более совершенному; но везде одна и та же материя, только на разных степенях развития. Что ж удивительного, если на одной степени мы находим то, что несвойственно другой?“ (3, 4, 262). В работе „Антропологический принцип в философии“ Чернышевский решает вопрос о природе человека уже в предельно широком виде, а именно как вопрос о соотношении материи и сознания, он конкретно прослеживает развитие сознания, формирование и проявление этого свойства высокоорганизованной материи. Примечательно, что о психофизической проблеме, о мозге как материальном носителе сознания Чернышевский не говорит, полагая вопрос исчерпанным уже в работах Добролюбова. Если мы не будем принимать во внимание этот факт, то будет неясно, почему Чернышевский обошел молчанием вопросы, имеющие в рамках антропологического материализма XIX в. первостепенное значение.