Григорий Пенежко - Записки советского офицера

- Разберитесь лично, а в следующий раз за отсутствие связи ответите по всей строгости... Да! Помните это...

Узнав, что дивизионный разведбатальон потерь не понёс, Рябышев приказал Васильеву выделить роту в его резерв корпусной разведки.

- Отправьте мне её на денёк, пусть побудут под рукой... Потом верну. У меня, знаете, авиация половину покалечила, - объяснил Рябышев своё приказание.

Когда я передал это приказание своему комбату, он сказал мне:

- Вы знаете, где штаб корпуса находится, ну и отправляйтесь в корпус.

Генерал Рябышев, не дождавшись Попеля, выехал в дивизию Мешанина, а я, собрав свою роту, лесной дорогой поехал к штабу корпуса.

На старом месте штаба не оказалось. Те же разбитые машины и те же, похожие на белых голубей, листки из штабных дел, но ни одного живого человека. Поиски вдоль леса не привели к успеху.

- Да хиба их тут треба шукать! Станем у шоссе на краю местечка, кого-нибудь и впоймаем, - советует Гадючка.

Я принял его совет, расположил роту в посадках и садиках на северной окраине Брод, рядом с шоссе, и стал поджидать, не попадётся ли знающий обстановку командир.

Выставив дежурных на перекрёсток, я подошёл к домику-и увидел здесь уцелевшую корпусную радиостанцию. Она, стояла под навесом.

- А где штаб? - спросил я начальника станции.

- Не знаем!

- А как вы сюда попали?

- Замаскировались от бомбёжки.

- А связь с штабом?

- Ни с кем не имеем. Никто не отвечает на наши позывные, все молчат.

Вспомнив, как объяснил Васильев Рябышеву отсутствие связи, я подумал: "И здесь то же самое, боятся радио, как чёрт ладана".

- Признайтесь, товарищи, что вы и не думали включать рацию, пока летала авиация? Боялись, да? - "накинулся я на радистов.

Они промолчали. Я приказал им вызвать нашу дивизию. o Через минуту дивизионная рация ответила, что "старый хозяин уехал давно к сыну, а маленький недавно выехал домой". "Значит, Попель едет сюда", - решил я.

От перекрёстка прибежал связной и доложил, что прибыла мотоциклетная рота штаба. Встретив шедшего ко мне командира этой роты, я узнал, что он тоже сбежал со своей ротпй к лес от аииации, потерял штаб, теперь ищет его. Он согласился на моё предложение остаться со мной. Когда мы пошли на перекрёсток за ротой, там уже был Попель. Он стоял с танком под крайним домом у шоссе и задерживал всех идущих в Броды по обеим дорогам - и бойцов и командиров. Люди, чувствуя спою вину, всё оправдывались: идём, мол, в город, потеряли своих командиров.

- Ну, если вы потеряли, то я сейчас найду их. Я тут бог и старший воинский начальник. Выходи за лес и занимай оборону, - приказал Попель.

Назначив командиров и указав район обороны, он сказал:

- Рота пополняется за счёт отходящих.

Они шли и дорогами и полем, одиночками и группами, ЛЮДИ неустойчивые, не видевшие настоящей войны и настоящих командирских рук. Некоторые из них сообщают, что немцы взяли в плен двух наших генералов - Рябышева и Мешанина.

Попель стал проверять этот слух по радио. Из двух дивизий ответили, что Рябышева у них нет. Дивизия Мешанина и штаб корпуса не отвечали. Рискуя остаться без мотоциклистов, Попель рассылал их одного за другим на розыски комкора и штаба.

Наконец, удалось найти прибывших на старое место ШТаба замначальника разведки и замначальника связи корпуса. Попель сейчас же передаёт замначальнику связи приказ дивизиям: "Продолжать наступление и выйти в намеченные районы".

- Надо заставить людей работать - это предотвратит панику, - поясняет он.

*

Начиная с полуночи немецкая авиация усиленно освещает Броды и беспрерывно бомбит их.

Кругом в ночной темноте полыхают лесные пожары. Они словно из земли рождаются после того, как пролетят самолёты.

- Фосфором для паники поливают, черти! - ругается Попель.

"Может быть, накрапывающий дождик разойдётся и затушит их", - думаю я.

Утром, в серый моросящий дождик, оставляем оборону и едем в Броды проверить, кто есть в местечке из наших. По дороге попадаются выведенные из строя автомашины и танки дивизии Мешанина. Удивляемся, как они здесь оказались.

На южной окраине Брод, у развилки дороги Тарнополь - Золочев, под домом стоит танк, вокруг которого ходит генерал. Подъехав, узнаём в нём Мешанина. "И он здесь!" - в недоумении говорю я себе. Попель о чём-то спрашивает генерала, но тот не отвечает. Лейтенант, его адъютант, говорит, что генерал никого не узнаёт, что он контужен. Во время налёта немецкой авиации на боевые порядки генерала два раза откапывали из земли.

Узнав от адъютанта, что вместе с дивизией в Броды прибыл генерал Рябышев, мы поспешили разыскать его. Он стоял с группой работников штаба у крайних домиков по Золочевской дороге.

- А по рассказам очевидцев, вы попали в плен к немцам, - подходя к нему, смеясь, говорит Попель.

Он докладывает командиру корпуса обо всём, что случилось за ночь, в частности о своём приказе дивизиям. Оказывается, выполняя этот приказ, Васильев за ночь продвинулся далеко вперёд.

- Как, Васильев наступает? - взволнованно спросил Рябышев.

- Да, наступает.

Рябышев схватился за голову. Теперь он в свою очередь информирует Попеля о том, что произошло там, где он был. А там произошло вот что.

С вечера, когда Рябышев прибыл к Мешанину, дивизия пошла в наступление на Берестечко. Мешанин уже был контужен, поэтому Рябышеву пришлось самому заняться его дивизией. Под Берестечком был получен радиоприказ фронта: "Корпусу отойти за высоты, обороняемые пехотой, в лес южнее Золочена". Не имея радиосвязи ни с одной дивизией, генерал послал свой приказ на отход связными. Дивизию Мешанина он сам вывел из боя и стал отходить с ней, преследуемый немецкой авиацией. Но самое скверное это то, что немцы, заметив отход дивизии, по пятам пошли за ней, едва сдерживаемые батальоном, оставленным в прикрытие.

- Трагедия, Николай Кириллович, вся в том, что мы привели немцев в середину боевых порядков корпуса, а дивизии Васильева даже и тыл, сказал Рябышев.

Он приказал своему оперативному отделу связаться с Впсильепым, отдать ему приказ на немедленный отход в район Золочева, а также информировать остальные дивизии о появлении немцев на их флангах.

Не успел он отдать этого приказания, как прибежал радист с радиограммой - донесением о том, что в 6 часов утра 27 июня дивизия Васильева через делегата связи получила письменный приказ Рябышева об отходе на Золочев, и о том, что она через час начнёт отход.

Рябышев вне себя от гнева. Он угрожает отдать под суд делегата связи за то, что тот опоздал с приказом. Достаётся от него штабу и начальнику связи.

В самый разгар этой "горячей драйки" прибывает бригадный комиссар, начальник политотдела фронта, и привозит письменный приказ фронта: "Отход отменить, корпусу продолжать наступление в направлении Дубно".