Неизвестен Автор - В небе фронтовом (Сборник воспоминаний советских летчиц - участниц Великой Отечественной войны)

Зашевелилась в кроватке Маринка, пробормотала что-то во сне, сладко зачмокала губами и затихла. Вовка в соседней комнате кончил делать уроки и заглянул в дверь:

- Мам, я в магазин. Чего купить?

Руфа подняла голову, лицо ее посветлело. Она посмотрела на мирно спавшую Маринку, на Вовку и улыбнулась виноватой и в то же время счастливой улыбкой.

Лариса Розанова, Герой Советского Союза, штурман полка.

На Кубани

Это было ранней весной 1943 года. Стояла непролазная грязь. Все дороги развезло. Ни одна машина не могла тронуться с места. На фронте наступило затишье. Ни танки, ни артиллерия, ни авиация как с нашей стороны, так и со стороны противника не действовали.

На полевом аэродроме у станции Джерелиевская - огромные лужи. Самолеты укрыты и стоят около домов местных жителей. Только к ночи, когда морозец немного скует землю, самолеты выруливают на аэродром. Для работы нужны бензин и масло. Подвезти не на чем - все автомашины стоят. Кроме того, кончались продукты. Положение, прямо сказать, тяжелое. Даже настроение стало портиться.

Вызывает нас командир полка и дает задание вылететь в Кропоткино, получить муку, сахар, соль и крупу, бомбы и бензин и все это привезти на свой аэродром.

С января я была назначена командиром звена и летала теперь не штурманом, а летчиком. Проверив готовность своего звена, я вылетела вслед за другими экипажами. Мне пришлось возить бензин. На крыло у самой кабины подвязывали по три канистры, каждая по двадцать килограммов, в заднюю кабину устанавливали еще четыре. За день каждый из нас делал по три рейса. А с наступлением темноты мы были готовы к боевым полетам.

Вылетели мы как-то со штурманом Верой Белик на бомбежку станицы Славянской. В полете часто летчик передавал управление штурману, так как каждый штурман хотел научиться управлять самолетом, да это было и необходимо, например в случае ранения летчика. И как-то повелось, что полет до цели ведет летчик, а обратно - штурман. Да это и понятно, ведь иногда приходилось за ночь делать по восемь-десять и даже двенадцать вылетов! При таком напряжении летчики переутомлялись и, случалось, что просто засыпали в воздухе. И поэтому радовались, когда штурманы научились водить самолеты: можно по очереди поспать. Были случаи, когда засыпали одновременно и летчик и штурман. Очнешься, бывало, и понять не можешь, где ты и что с тобой.

Так случилось и с нами в эту ночь. Едва мы взлетели, как я почувствовала, что меня после дневной напряженной работы сильно клонит в сон. Вера Белик была опытным штурманом и летчиком, ей вполне можно было доверить управление.

- Вера, поведешь? - спросила я. - А я подремлю немножко. Разбудишь, когда будем подходить.

Вера согласилась. Я тут же заснула и, как мне показалось, вздремнула всего одну минутку. Вдруг слышу:

- Лора, проснись, подходим!

Я протерла глаза, взяла управление и никак не могу понять, где я.

- Где мы?

- Славянская перед нами. Подходим!

Смотрю - и ничего не вижу. Ночь темная, облачная, на небе ни одной звездочки, видимость очень плохая. Включились прожекторы. Яркий луч сразу ослепил меня. И я, вместо того чтобы сейчас же перевести взгляд на приборы, продолжаю смотреть по сторонам и на землю. Кругом огненные шары - это рвутся снаряды, и я от неожиданности, спросонья растерялась. Совершенно машинально отжала штурвал и стала пикировать, а затем вошла в глубокую спираль. Все еще не глядя на приборы, я таращилась куда-то на землю и вдруг увидела, как снизу, из-под правой плоскости, прямо на меня направляется зажженная фара. Решила, что это ночной истребитель. Переложила самолет в левый разворот и вижу: слева сверху летит второй истребитель. Тут я не выдержала:

- Вера, беда, истребители, видишь?

- Где истребители? Тебе померещилось! Да проснись же ты, наконец! Ты спишь, что ли? Посмотри, скорость сто восемьдесят километров!

Я все еще ничего не могла понять.

- Скорость, скорость, Лорка! - яростно закричала Вера.

Наконец я опомнилась. На приборах ничего не вижу. В глазах круги, бабочки и никаких цифр. До боли сжимаю веки, тру их рукой. Открою - и снова ничего не вижу. А Вера все кричит:

- Скорость, скорость! Держи самолет!

Вдруг я почувствовала, что Вера взялась за управление. Постепенно начинаю различать приборы. В ушах свист, высота уже 500 метров. Значит, мы падаем уже тысячу метров. Не мигая, впиваюсь в приборы и начинаю выравнивать машину. Только на высоте 200 метров мне удалось, наконец, выйти в горизонтальный полет.

Вера давно уже сбросила бомбы. Вражеские зенитчики, наблюдая наше беспорядочное падение, очевидно, решили, что мы сбиты, ослабили огонь. Но когда они увидели, что самолет выровнялся, снова обрушили на нас шквал огня... Затем наступила кромешная тьма и еще более страшная тишина. Я перестала даже слышать работу мотора. Винт вращается, а гула не слышно. Руки и ноги дрожат, зубы выстукивают какую-то противную дробь, не чувствую ни педалей, ни ручки. Вдруг слышу ласковый голос Веры:

- Лорочка, ты жива? Не ранена?

Этот голос как бы отрезвил меня. Я сразу успокоилась, дрожь пропала.

- Я жива, Вера. А ты как? Напугала я тебя, да? Я ведь прожекторы приняла за фары истребителя. Чуть не натворила беды...

- Мы еще хорошо отделались - видно, в сорочке родились, - а то сейчас бы попали к фрицам на ужин. Небось они уже ждали нас... - И голос Веры дрогнул.

- Ничего, Вера, мы еще им покажем, где раки зимуют!.. Но летать в ту ночь нам больше не пришлось: самолет требовал ремонта - очень много было в нем пробоин.

* * *

В трудных метеорологических условиях начались бои за освобождение Тамани.

Наш аэродром - узкая полоска морского берега; куда ни глянешь - всюду вода: с севера - Азовское море, с востока - Темрюкский залив, с юга Ахтанизовский лиман и с запада - Таманский залив. Бывало, летишь и не можешь попять, то ли это туман, то ли вода. У нас даже родилась такая поговорка: "Это, братцы, не туман - это море да лиман".

Я хорошо помню свой 500-й вылет - юбилейная дата запоминается крепко! Мы вылетели с Лелей Радчиковой. Подлетая к Таманскому заливу, мы попали в сплошное месиво тумана. Как же быть? Юбилейный вылет - и вдруг с невыполненным заданием? Нет, это не годится! Решаем идти дальше - может, цель открыта. И действительно, через несколько минут напряженного полета мы увидели среди сплошных туманов как на ладони город Тамань. Дальше были видны большие пожары, в самом городе тоже несколько пожаров. Значит, дневные бомбардировщики поработали хорошо. Молодцы ребята!

Легли на боевой курс, целясь на западную окраину города. Там, по данным разведки, скопилось много танков и автомашин противника. Но стоило нам появиться над городом, как заработали зенитки. Заградительный огонь был так плотен, что трудно было надеяться на прорыв. Пришлось вернуться, чтобы зайти с другой стороны, с запада. Но там зенитки били еще сильнее. Хорошо еще, что прожекторов нет. Опять пришлось повернуть от города.