Евгений Беркович - Памяти Виктора Шварцмана

Академик Гинзбург:

Калибр — как бы мера таланта, дарования. А тип — из области формы, характера, поведения. Я знал или видел людей выдающихся по своим способностям, но замкнутых, обособленных от мира. С ними не поболтаешь, они не искрятся, пусть и очень глубоки. А в Вите было и то и другое — и глубина и блеск.

Композитор Вячеслав Артемов:

Он был исключительно деликатным, щепетильным в вопросах нравственных, и находился в постоянной творческой обеспокоенности. Мне кажется, что он обладал особым талантом провоцировать и аккумулировать интерес к разным научным вопросам. Он мыслил широко, чему способствовали и его разнообразные культурные интересы. Он был светел и истинно интеллигентен.

Артист Сергей Юрский:

Я не очень легко схожусь с людьми. С Виктором сошлись сразу. Не помню, о чем мы говорили. Но помню, что было радостное свежее чувство от общего с ним. Совершенное отсутствие пустословия, ясная проникающая мысль, четкая речь, сосредоточенное внимание к теме разговора, сколь бы высокой или низкой она ни была.

Художник Бронислав Тутельман:

Витя был самосоздающейся скульптурой. Мне кажется, что он всю свою недолгую жизнь самоотверженно лепил сам себя. Его волновали мыслимые и немыслимые аспекты человеческого созидания Он любил и знал литературу, музыку, живопись, философию. Ему очень нравились японские трёхстишия. В живописи ему нравилось многое. Для себя Витя делил живопись на ту, с которой он хотел бы жить, и на ту, с которой не мог бы сосуществовать (несмотря на свое отношение к ней).

Врач-психиатр Юрий Фрейдин:

Рыцарь-романтик, преданный науке, он сочетал эту преданность с самым искренним гуманизмом. Не мысля науки в отрыве от гуманистической этики, он должен был постоянно сталкиваться с циниками и карьеристами, противодействовать им в непрерывной позиционной войне, при том, что на их стороне был не только количественный перевес, официальная поддержка, неразборчивость в выборе средств, но и сам дух времени, затхлый и растленный.

Цитировать можно много, но я остановлюсь. Советую прочитать приведенные тексты -- они все разные и каждый по своему открывает не только частицу витиной судьбы, но и характерную черту времени.

Вошедшие в этот выпуск воспоминания были впервые опубликованы в сборнике "В поисках единства", вышедшем в свет в 1995 году и давно ставшем библиографической редкостью. Для нашего журнала некоторые авторы представили переработанные варианты своих воспоминаний.

Выражаю свою сердечную благодарность моим друзьям Владимиру Мансурову, Евгению Хенкину, Борису Шапиро за помощь в подготовке этого номера.

Надеюсь, что материалы этого номера будут интересны не только тем, кто знал и помнит Виктора Шварцмана, но и многим другим людям, которым не безразлична история науки и просто наша история.