Константин Сергеев - Лунин атакует Тирпиц

орденом Отечественной войны I степени:

— командир ПЛ Герой Советского Союза капитан 2 ранга Николай Лунин;

— замполит ПЛ капитан 3 ранга Сергей Лысов.

орденом Отечественной войны I степени:

— инженер-механик ПЛ инженер-капитан 2 ранга, Владимир Браман.

[266]

Браман, Терехов и Котов ушли. Командиром БЧ-V стал Липатов. Можно с уверенностью сказать, что именно после этих перемен состав командиров боевых частей был подобран оптимально.

Длительная и кропотливая работа командования дивизиона и бригады по подбору и замене комсостава была завершена. Командирами боевых частей стали люди, наилучшим образам отвечавшие трудным боевым задачам, которые стояли перед экипажем, обладавшие хорошим боевым опытом и не боявшиеся врага. Их патриотизм был хорошего закала Знание боевой техники и владение ею были близкими к максимально возможному. В любых боевых ситуациях быстрота реакции, правильность оценки и оптимальность принимаемых решений почти всегда обеспечивали успешность маневра.

Как ни странно это звучит, но служба Владимира Брамана с определенного времени перестала удовлетворять командира лодки. Конечно, Браман сделал очень многое для наведения порядка в БЧ-V.

Строгой требовательностью, методичностью, упорством, тонким знанием отчетности, периодов и сроков эксплуатации и ремонта механизмов он выявил и доказал командованию лодки и дивизиона дальнейшую невозможность оставления в составе экипажа старшин трюмной группы и группы электриков Балукова и Козлова, а затем и старшины группы мотористов Сбоева. В этом большом для лодки деле ему помог личный опыт и авторитет, несомненное искусство в управлении всплытием и погружением, дифферентовке ПЛ, приобретенные при долгой и трудной службе. Его правильная и мудрая привычка проверять выполнение любого своего распоряжения, не жалеть времени и сил для изучения каждого подчиненного помогла ему найти в составе экипажа достойную замену для всех трех старшин.

[267]

Старшиной группы трюмных был назначен Матвей Карасев. Выше о нем писалось. С одной стороны, он служил превосходно, дело знал отлично, в боевой обстановке действовал быстро и без паники. С другой стороны, был горяч и несдержан на язык, когда ему отдавали приказания, казавшиеся ему неправильными. Из-за этой горячности его снимали с должности командира отделения, но потом, зная ему цену, конечно, восстанавливали и снова награждали. Но в основном он конфликтовал именно со старшиной группы. Когда же Карасева назначили старшиной группы трюмных и списали по болезни командира отделения трюмных Куфаева, он попросил назначить командиром этого отделения старшего краснофлотца Виктора Парфенова. Просьбу уважили, командиром отделения трюмных стал Парфенов, прекрасно знавший специальность, честный и порядочный парень, очень дисциплинированный и просто симпатичный. Трюмная группа сразу стала более надежной.

Старшина группы электриков Козлов с самого начала службы на «К-21» проявил себя хоть и неплохим специалистом, но человеком слабохарактерным, недисциплинированным и вдобавок любителем глотнуть казенного спирта. Три последних качества не давали возможности проявиться первому и служба в электрогруппе только и держалась на командире отделения электриков Суслове. Николай Суслов был человеком твердого характера, степенным, дисциплинированным и хорошо знал специальность. К тому же он не был подвержен упомянутому греху по части спирта. К своему старшине Козлову относился с недоверием, все его команды перепроверял, довольно часто поправлял его, но держался в рамках субординации, не в пример Карасеву.

Дольше всех задержался в должности старшина группы мотористов Сбоев. Помню, как-то командир сказал мне: «Я одно время думал, как я обойдусь в море без Сбоева?» Сбоева всячески воспитывали, к нему принимались всякие меры, вплоть до исключения из партии, а он и вправду счел себя незаменимым, снова

[268]

стал грубо нарушать дисциплину, бравировать своей «непотопляемостью». Конечно, он понимал, что хамить начальству безопаснее, чем идти в боевой поход. Терпению командования пришел конец. После пожара в V отсеке, когда по-геройски проявил себя командир отделения мотористов Николай Коконин, стало ясно, что Сбоева с лодки нужно убирать, и чем скорее, тем лучше. Старшиной группы мотористов по праву стал Николай Коконин. Командиром отделения вместо него стал Михаил Свистунов, который хоть и не был идеальным образцом в дисциплине, но дело знал отлично, дважды показал замечательную храбрость при ремонте в море приводов захлопок газоотводов и повреждений в надстройке после бомбежки, умело и с охотой обучал молодых мотористов. Группа укрепилась еще больше с приходом в нее старшины 2 статьи Анатолия Шандорина из ремонтной группы береговой базы и краснофлотца Леонида Борисова с лодки «Л-22». Это были дисциплинированные и работящие люди, а Борисов к тому же хороший гармонист, что в коллективе немало значит.

Таким образом, Владимиру Браману удалось в основном навести порядок в БЧ-V, заменить старшин достойными специалистами, и здесь, как ни странно, начались его беды. Он и раньше очень не любил ошибаться (что правильно), но еще больше не любил признаваться в своих ошибках (что, конечно, неправильно). Если при прежних старшинах он имел возможность в определенной мере «перекладывать» на них любую свою ошибку, то новые старшины, знающие и дисциплинированные, такой возможности ему не давали. Теперь от него потребовался более высокий уровень знаний всех тонкостей корабельной техники, особо тонкое «чувство» понимания корабля в целом. Конечно, он побывал, и не раз, на «катюшах» еще до войны в период их строительства в Ленинграде, принимал у личного состава задачи по «Курсу подготовки подводных лодок». Будучи назначенным на «К-21», он, несмотря на свой почти двухметровый рост, пролез через все цистерны и закоулки, постарался изу-

[269]

чить все, что мог, но времени для изучения лодки до тонкостей у него не было. Определенную роль сыграла и повадка, как почти у каждого руководителя, больше с налету проверять, указывать, руководить и не отвечать за детали.

Эти обстоятельства и сыграли свою весьма негативную роль по меньшей мере в двух случаях: при возвращении лодки сразу после выхода в поход по причине неисправности КГР и при возникновении (именно возникновении) пожара в V отсеке. В обоих случаях вина Брамана была очевидной, но признать ее он не захотел.

Гораздо ближе и роднее (если можно так сказать) ему были лодки типа «С». На лодку «С-1» он пришел в 1936 году молодым механиком, изучил ее вдоль и поперек, плавал и воевал на ней, вполне заслуженно получил высокую награду — орден Ленина и вполне заслуженно этим гордился.