Константин Сергеев - Лунин атакует Тирпиц

— И хочу, и должен…

[414]

— Георгий, ты серьезный человек, а просишь невесть чего… Сейчас первое дело отчеты, а затем осмотр, проверка и профилактический ремонт материальной части и подготовка к новому походу. Вот как стоит у нас задача! Кто за тебя будет работать, служить? Не могу я тебя пустить!

— Николай Игнатьевич, я отчеты все сделаю, мне помогут ребята — друзья штурмана с других лодок Что касается материальной части, то она в порядке. Да я уже разговаривал со штурманом дивизиона, — он согласился как следует проверить матчасть и подготовить ее к походу.

— Черт его знает, Цветков, вечно с тобой какие-то проблемы. Какая сейчас, к черту, женитьба?! Ну, ладно, это дело не мое. Но все равно я разрешить тебе отпуск не могу. Разрешаю обратиться к командиру. Возражать не буду.

— Большое спасибо, Николай Игнатьсвич!

— Давай, давай, иди к командиру. Как он еще глянет на это дело, на твою женитьбу!

И Жора пошел к командиру. К его удивлению командир его встретил совершенно иначе.

— Вы, Цветков, все хорошо обдумали? Я спрашиваю потому, что это очень серьезный шаг в жизни, а некоторые иногда торопятся и потом долго об этом жалеют…

— Нет, товарищ командир, я об этом не пожалею. Мы любим друг друга. Она хорошая.

— Ну что же, жизнь не остановишь даже во время войны. А вы матери написали, что хотите жениться?

— Написал, Прокофий Лукьянович, и даже фотокарточку послал. Жду ответа. Но я не сомневаюсь, что мать согласится. Она мне верит.

— Про отца известно что-нибудь?

— Пока ничего, Прокофий Лукьянович.

— Ну что же, Цветков, оформляйте отчеты и поезжайте. Штурман дивизиона со мной разговаривал. Он согласен вам помочь и лично сделает все, что нужно. День отъезда и срок прибытия согласуйте с Николаем Игнатьевичем. Желаю веселой свадьбы и счастливой жизни с молодой женой. Передайте ей мои поздравления. Впрочем, я это напишу.

[415]

— Большое вам спасибо, Прокофий Лукьянович, обязательно передам!

Жора вылетел из каюты командира на крыльях счастья и помчался докладывать старпому об итогах разговора. Он еще не успел и рта раскрыть, как старпом сказал:

— Мне все ясно! Ты, Георгий, прямо сияешь, как масляный блин. Это с одной стороны. А с другой — мне командир уже позвонил. Теперь все зависит от тебя. Я задерживать не стану, а не то твоя невеста, не дай бог, найдет кого-нибудь другого, пока ты будешь колупаться! Ха-ха-ха. Ладно, не лезь в бутылку, ты же видишь, что я шучу. Кстати, о бутылке. Чем ты будешь гостей-то угощать? Есть у тебя какие-то продукты? Или хотя бы соображения.

— Мне друзья уже накидали мешок, Николай Игнатьевич, когда узнали о женитьбе!

— Друзья это, конечно, хорошо. Тут от похода тоже осталось кое-что. Я тебе часть отдам, ясно? Ну, а насчет бутылки я тебе ни сказать, ни намекать не могу ввиду моего служебного положения. Думаю, ты и сам сообразишь!

— Большое спасибо, Николай Игнатьевич, кое-какие соображения уже есть!

— Ну, вот и действуй! Когда будешь готов, доложи и езжай! У тебя будет трое суток. Гуляй! Жалко, что я не смогу быть. Давно уже не был на свадьбах…

Свадьба удалась на славу. Крепко помогли инженер-механики дивизиона, которые выделили толику спирта (так сказать, «для протирки оптических осей»). Часть спирта удалось обменять в Мурманске на мешок свежей (даже не мороженой, не консервированной и не сушеной) картошки, из которой в двух видах — отварной и жареной — вышел гвоздь программы свадебного стола. Даже удалось достать немного луку — к селедке и для жареной картошки с тушенкой. Плюс несколько банок заграничных деликатесов, тресковой печени, рыбных консервов. В общем, стол был не то что бы богатый, но обильный. Не хватало только хлеба ну и, конечно, не было пирогов. Правда, приглашаемым гостям намекнули, чтобы они с собой захватили хлеба, но гости, люди дошлые, зная обстановку, сами пришли с хлебом.

[416]

Стол поставили в коридоре общежития. Всю подготовку возглавила бабушка Лукерья Амосовна. Она же предупредила соседей о готовящемся событии и пригласила к столу. Угощение готовили, накрывали стол и расставили посуду женщины общежития и подруги Фроси с участка. В ЗАГС жениха и невесту сопровождали четверо друзей Жоры — лейтенанты с лодок, стоявших на ремонте в Росте, а также начальник малярного участка Семеныч, заядлый гармонист-любитель, всю дорогу игравший знакомые марши и мелодии

Невеста в новом платьице и жених при полном параде расписались о вступлении в брак и процессия двинулась обратно. На пороге общежития молодых встретила Лукерья, поздравила и перекрестила обоих, чем привела комсомольцев в немалое смущение. Тут же все сели за стол и началось свадебное гулянье. От имени начальника завода молодых поздравил Семеныч, а один из друзей жениха крепыш лейтенант Петя звучным басом зачитал поздравление командира лодки и шуточное приветствие от морского бога — Нептуна, чем вызвал было смятение у бабушки Лукерьи. Он же, единодушно избранный тамадой, поднял первый тост за здоровье и счастье новобрачных и, так сказать, «открыл навигацию».

Гости дружно выпили за молодую семью крепко разведенного спирта и с большим аппетитом приступ закуске. Уж чего-чего, а аппетита у всех хватало даже с избытком! Угощать и упрашивать никого не надо было. Молодые сидели во главе стола. Слева от Жоры сидел Семеныч с гармонью, а дальше — «тамада» Петя. Справа от невесты сначала сидели ее подруги, но по строгой команде тамады их быстро рассадили, посадив между ними друзей Жоры — лейтенантов. И друзья, и подруги с удовольствием подчинились такой «строгой» команде, и друзья тут же начали ухаживать за подругами, обеспечивая их закусками и вовремя подливая вина.

Но друзья не остались в долгу — они немедленно подсадили Пете одну из самых бойких подруг. На шуточные возражения Пети, что он слишком занят обязанностями «тамады» и не сможет должным образом ухаживать за соседкой, та очень энергично ответила, что она напротив, сама будет ухаживать за Петей и обеспечит его долж

[417]

ным образом и закуской, и вином. «Инцидент» был, ко всеобщему смеху и удовольствию, улажен, и веселье пошло дальше.

После нескольких тостов к Семенычу вдруг подошла одна из соседок и что-то прошептала ему на ухо. Семеныч пошептался с тамадой и кивнул соседке головой.

Она вошла в одну из комнат и вскоре вернулась, неся с cобой гармонь.

Подойдя к Жоре, она подала ему гармонь, и Жора ахнул от радости: это была такая же гармонь — трехрядная «ливенка» — любимая гармонь его отца и его самого.

Взяв в руки гармонь, он пробежался по ладам и сказал, что хоть пальцы и не те, что были, но он сыграть попробует. Семеныч шепотом сказал ему, что гармонь мужа соседки, слесаря, погибшего полгода тому назад на заводе при очередном налете на Мурманск фашистской авиации.