Н Скавронский - Очерки Москвы

Парк — место приличное... В будни он своей обстановкой, если зажать уши или только вслушиваться в звуки, не принимая смысла, более всего напоминает парижское Bois de Boulogne, разумеется, если строго не принимать комфорта и изящества этого места. Экипажи, лошади, общество в большинстве безукоризненны... Язык французский, моды, особенно мужские, английские, движения, приличные костюмы и личики дам — очарование... Смотря на них, начинаешь верить в русский вкус по парижскому журналу и в русскую кровь с различными примесями. Парк имеет свое общество, которое особенно заметно выдается в будни; оно резко отделяется от того, которое бывает по праздникам и тут и в Сокольниках, и к нему только несколько приближается то, которое собирается там часов с шести около круглой беседки; в воскресенье и вообще в праздники этого общества не видно; как в Парке, так и в Сокольниках оно большею частию не удостоивает смешиваться в это время с толпою и только ненадолго показывается своею небольшою частию; по праздникам большая часть мест наших гуляний наполняется людьми среднего состояния, не умеющими гулять и не имеющими изящных форм привилегированных сословий, особенно если взять в сравнение женщин, выказывающих своею внешностью все богатство, всю даровитость русской породы. Праздничные наши гулянья не так изящны, не так выработаны в манере, в тоне, в приличии, как прогулки по будням; к ним целою толпою приливает зажиточное купечество в самом новом платье и блестящих шляпах и их неразлучные подруги жизни, менее всего пользующиеся значением этого слова на самом деле и по большей части отличающиеся тяжелиною, ценностию и яркостию своего костюма. Гулянье или прогулка — это лучшее, свободное от занятий время — принимает там более широкий, менее сдерживаемый ход, хотя шляпы, перчатки и прочие атрибуты общественных приличий заковывают в тесные колодки и руки и голову к ним не привыкших… Гулянья имеют гораздо большее значение, нежели о них вообще думают: в них немало выражается степень развития общества и даже частию образ воззрения его на жизнь… Возьмемте для этого несколько сравнений. Вероятно, многим из наших читателей приходилось быть и видеть ежедневные прогулки в разных местах Парижа и вблизи него и даже, может быть, общественные увеселительные поездки и собрания в Crystal Palace и воскресные прогулки в парках Лондона. Неправда ли, что в первых явнее всего выражается живость, изящество и, до совершенства во всем — экипажах, костюмах, в приемах, в образе выражения — развитой вкус французского общества; между тем как во вторых, особенно в наглядно полезных собраниях Кристального дворца, более всего практического английского характера, имеющего в виду и в прогулке, в свободное время, отдаваемое одной из стихий жизни — удовольствиям, научиться чему-нибудь полезному? Так точно и в наших гуляньях есть доля выражения разнозвучия нашего общества. Парк, например, гуляет изящно, он или катается в дорогих экипажах, или плавно, с изящными фразами грациозно движется пестрою вереницей, стараясь как-нибудь обойти, отделиться от того, что не составляет его общества. В прогулках Сокольников другое выражение: там, по большей части и без всякого сомнения с исключениями, или выставка дорогих костюмов, или упражнение в передвижении ног, в то время, когда вся фигура обоих полов принимает какое-то неестественное, необычайное выражение: все ходит в струнку и руки по швам, и самый отчаянный кутила-купчик кажется в это время самым кротким ягненком…

В Парке не многие из числа гуляющих пьют чай, это считается mauvais genre, да и странно и трудно представить русскую большую барыню за самоваром; на открытом воздухе пьют только разве бойкие барыни в присутствии майоров, капитанов, Синицыных, Гвоздиковых и Винтиковых (Действующие лица полковых сцен И. С. Турбина «Бойкая барыня»). В Сокольниках, напротив, чайная торговля процветает; наши чайные торговцы должны непременно поминать это место ежедневно «о здравии», и русская купчиха, особенно несколько старого покроя, необыкновенно грациозна в роще за самоваром; в Парке даже и самоварница — существо форменное: солдатка, и далеко не так парадна и интересна, как сокольницкая самоварница — девочка вольная и с большими претензиями, со многими началами особо слагающегося, оригинального быта. Парк до нынешнего года был не богат местами, удовлетворяющими насущной потребности большей части русских гуляний, чувству, возбуждаемому несколько большим, нежели ежедневный моцион; между тем как Сокольники ежегодно открывают два, три ресторана да более полудюжины лавочек, в которых можно и выпить и закусить. Яр с его миниатюрными порциями может почесться истым представителем нерасчетливости обитателей Парка, между тем как редко кто из видных посетителей Сокольников уедет без сытного родственного ужина и если и завернет в ресторанчик, так разве затем, чтобы выпить. В этом отношении Сокольники так же национальны, как и другие московские загородные гулянья, куда отъезжающие погулять с утра набирают съедобного и выпиваемого чуть не на неделю…

Сокольники разрослись чуть ли не в целый город; это будто выселки Москвы, в них в самое короткое время свалили не один десяток тысяч деревьев, и в образовавшихся просеках все строятся и строятся; на них во всем: в постройке, в удобствах, в образе жизни, даже в манере гулять — лежит купеческий характер. В лесу кругом по причине близости фабрик куча черного народа, купец — хозяин в Сокольниках; в них его и хорошие и дурные стороны: раскатистая русская песня по роще — и заугольное пьянство где-нибудь у услужливого Федьки или Васьки, строгий семейный быт — и жены как невольницы, с потупленными долу очами, без слов, без мысли, двигающиеся под руку с благоверным; раскрытые объятья сильному мира и сжатый кулак, кому нужда по горло; с иголки платье и нередко грязное белье…

Парк и Сокольники — два маленькие мира, два общества, едва знакомые друг с другом, и нравственное их расстояние гораздо дальше, нежели то, в котором они лежат, но дело тут, разумеется, не во внешности. Некоторые из подробностей о них надеемся передать в отдельной статье «Московские окрестности».