Николай Зенькович - Маршалы и генсеки

Неожиданно Тимошенко поддержал Ворошилов.

— На каком основании вы подозреваете Павлова в пособничестве фашистам? — сердито обратился он к Мехлису. — В чем, по-вашему, Павлов не будет запираться?

— Павлов часто впадает в невменяемость, — загадочно произнес молчавший человек со знаками различия бригадного комиссара. — В такие минуты он может подписать любое обвинение.

Все повернулись к сидевшему на приставном стуле рядом с начальником особого отдела фронта бригадному комиссару. Это был прилетевший из Москвы начальник управления особых отделов наркомата обороны.

Тревожную тишину нарушил Тимошенко, спросивший, какие показания дают арестованные.

— Павлов вину признал, — ответил бригадный комиссар. — Другие отрицают.

— В чем вину?

— В неподготовленности войск округа, в потерях авиации на пограничных аэродромах, в потере штабом округа связи с армиями, — перечислял бригадный комиссар. — Но продолжает упорствовать в отрицании предательства.

— А у вас есть основания для того, чтобы предъявлять Павлову подобные обвинения?

Начальник управления особых отделов пытался поймать взгляд Мехлиса, но тот отвернулся.

— Мы обязаны всесторонне ставить вопросы, — неуверенно произнес бригадный комиссар.

Мехлис перевел обсуждение в политическую плоскость:

— Товарищи, мы должны подумать над тем, как объяснить партии, народу, да и всему миру, почему Красная Армия отступает.

Вот она, разгадка!

Биографическая «шапка». Та же, что и в предыдущих протоколах. Стандартная.

ВОПРОС. На допросе 9 июля с. г. вы признали себя виновным в поражении на Западном фронте, однако скрыли свои заговорщические связи и действительные причины тяжелых потерь, понесенных частями Красной Армии в первые дни войны с Германией.

Предлагаем дать исчерпывающие показания о своих вражеских связях и изменнических делах.

ОТВЕТ. Действительно, основной причиной поражения на Западном фронте является моя предательская работа как участника заговорщической организации, хотя этому в значительной мере способствовали и другие объективные условия, о которых я показал на допросе 9 июля с. г.

ВОПРОС. На предыдущем допросе вы отрицали свою принадлежность к антисоветской организации, а сейчас заявляете о своей связи с заговорщиками. Какие показания следует считать правильными?

ОТВЕТ. Сегодня я даю правильные показания и ничего утаивать от следствия не хочу.

Признаю, что в феврале 1937 года бывшим старшим советником в Испании Мерецковым Кириллом Афанасьевичем я был вовлечен в военно-заговорщическую организацию и в дальнейшем проводил вражескую работу в Красной Армии.

ВОПРОС. Не хотите ли вы сказать, что вражескую работу вы начали вести только с 1937 года? Так ли было в действительности?

ОТВЕТ. Не отрицаю, что еще в 1934 году я имел некоторые суждения о заговорщической работе, однако организационно с участниками заговора Красной Армии я тогда связан не был.

ВОПРОС. С кем вы имели суждения о заговорщической работе?

ОТВЕТ. В августе 1934 года в Бобруйск на учения, проводившиеся мною в 4-й танковой бригаде, которой я командовал, приехал бывший начальник автобронетанкового управления Красной Армии Халепский.

Халепского я знал с 1932 года. По рекомендации

Халепского я был назначен командиром 6-го мехполка и по его же представлению был награжден грамотой ВЦИК и золотыми часами.

Перед началом учений мы беседовали с Халепским на армейские темы. Халепский говорил, что в армии отсутствует твердый порядок, войсковая дисциплина развалена, а руководство не в состоянии перестроить надлежащим образом Красную Армию. В этих условиях трудно что-либо сделать, продолжал Халепский, так как попытки командиров навести порядок в частях встречают со стороны руководства армией резкое противоречие.

ВОПРОС. Как вы отнеслись к этому заявлению Халепского?

ОТВЕТ. К замечаниям Халепского я отнесся одобрительно, тогда он продолжил разговор и заявил, что в армии имеется уже группа решительных командиров, которая противопоставляет себя руководству Красной Армии и ставит перед собой задачу — добиться смены ее руководящей верхушки и выдвижения на высшие командные посты способных и решительных командиров. Вы здесь у себя также должны над этим подумать, заключил Халепский.

ВОПРОС. Изложенный вами разговор не дает ясного представления о том, что предложение Халепского носило заговорщический характер.

ОТВЕТ. Для меня было очевидно, что речь идет о заговорщической группе среди командиров, в задачу которой входило — добиться замены руководства Красной Армии и выдвижение на руководящие посты своих людей. Хотя Халепский и не упомянул лично Ворошилова, однако он недвусмысленно давал понять, что речь идет именно о нем. Антисоветский характер предложения Халепского не вызывал у меня никаких сомнений.

ВОПРОС. Этот разговор с Халепским у вас был наедине?

ОТВЕТ. Нет, вместе со мной была группа командиров, в частности: бывший начальник бронетанковых войск Белорусского округа Сурен Шаумян, бывший командир 3-й мехбригады того же округа Хрулев и бывший командир 5-й танковой бригады Тылтынь.

После отъезда Халепского вместе с Шаумяном, Тылтынем и Хрулевым мы обменивались мнениями по существу предложения Халепского и условились занять независимую по отношению к руководству армией линию и строить работу по своему усмотрению.

ВОПРОС. Возвратимся к вашему разговору с Халепским. Покажите, что вы ответили ему после его предложения организовать группу командиров для противодействия руководству Красной Армии.

ОТВЕТ. Определенного ответа я Халепскому не дал, так как в это время мне доложили о чрезвычайном происшествии (танком был задавлен красноармеец), и пока я отдавал необходимые распоряжения, связанные с этим делом, Халепский уехал.

Не отрицаю, однако, что мое положительное отношение к предложению Халепского было выражено при обсуждении этого вопроса с Шаумяном, Хрулевым и Тылтынем.

Исходя из установок Халепского, я занял линию ограничения прав политработников, чинил препятствия в их работе и одновременно, не согласовывая, как это предусмотрено приказами, с наркомом обороны, начал самовольно отстранять от должности и отправлять из части командиров, совершавших незначительные проступки.

ВОПРОС. Выходит, что к заговорщической работе вы были привлечены Халепским, тогда как в начале допроса вы показали, что в военно-заговорщическую организацию вас вовлек Мерецков. Как это понимать?

ОТВЕТ. Я показываю так, как это было в действительности. После разговора с Халепским никто из заговорщиков ко мне не обращался, и я не считал себя организационно'связанным х заговорщической организацией в Красной Армий.