Анна Малинина - Жизненный путь Марины

Кончается шоколад. Осталась лишь одна узенькая пластинка. Когда‑то это был рацион одного завтрака, теперь же придётся на весь день отложить половину этой пластинки. Вспоминаю, что в первый день съела полплитки, и очень жалею об этом. Но у меня есть ещё немного рябины, по пути попадаются клюква и какая‑то ягода вроде черёмухи. Пить хочется. Поела этой черёмухи. Казалось, меньше будет мучить жажда, но она только связала рот.

С компасом происходит что‑то странное: он даёт резкие отклонения. Не иначе, как где‑нибудь поблизости залежи магнитного железняка. В этой точке стрелка компаса вдруг начинает крутиться вокруг оси. Теперь придётся проверять компас по солнцу и часам.

Иду. Внезапно надо мной появляется тяжёлый самолёт.

Он летит в моём (направлении, делает два круга и улетает обратно. Проходит немного времени — вижу ещё один корабль. И этот летит туда же, делает круг и исчезает. Теперь я уверена: самолёт «Родина» найден и я иду правильным курсом.

Поднимаюсь выше — в сопки, в глухой лес. К вечеру надо мной снова появляется тяжёлый корабль. Он делает виражи и улетает на север.

Мучительно хочется спать. Всё время моё передвижение по тайге сопровождается треском ломаемых сучьев. Сейчас я слышу такой же треск недалеко от себя. Может быть, это человек? Останавливаюсь, чтобы отчётливее слышать звуки. Действительно, кто‑то идёт и ломает сучья. Но, очевидно, этот неизвестный гражданин тоже решил послушать и остановился. Наступает полная тишина. Если это человек, он должен быть виден из‑за кустарника, я же не вижу никого. Очевидно, и он прислушивается. Вот метрах в пятнадцати от меня из кустарника поднимается медведь, взлохмаченный, чёрный. Он ворочает носом из стороны в сторону, нюхает. Внушительная фигура! Я оцениваю медведя по достоинству и чувствую, что перевес не на моей стороне: он имеет гораздо более серьёзный вид, чем я; в рукопашный бой с ним вступать не стоит. Однако вспоминаю, что я не совсем слаба, у меня есть оружие: «вальтер», нож.

Обитатели тайги.

Снимаю «вальтер» с предохранителя, со взведённым курком готовлюсь к выстрелу. Думаю: пуля в рот, нож в горло, и вот мёртвый медведь будет валяться у моих ног. Но медведь делает два шага вперёд, и как‑то сам собой мой нож опускается, и «вальтер» тоже опускается. Собравшись с духом, снова вскидываю «вальтер», но стреляю уже не глядя, куда попало, а сама бросаюсь в сторону.

За спиной слышу треск ломаемых сучьев, Оглядываюсь на бегу: бедный мишка, переваливаясь с боку на бок на своих четырёх лапах, улепётывает от меня во всю прыть, оставляя за собой след… Но меня это не успокаивает. Я продолжаю бежать в противоположную сторону…

Наконец взобралась на самую высокую сопку. Сюда ленивые медведи не доберутся. Устраиваюсь на ночь и, утомлённая событиями дня, быстро и крепко засыпаю.

5 октября.

Этой ночью я видела сон. Будто бреду я по тайге, и вдруг ко мне подходит товарищ Сталин и говорит: «Где‑то здесь в тайге стоит моя автомашина. Помогите мне её найти!» Товарищ Сталин берёт меня за руку, и мы с ним вместе быстро продвигаемся по тайге. Иногда мне мерещатся между деревьями синие отблески. Мне кажется, что это машина товарища Сталина, я веду его туда. Но там никакой машины не оказывается. Товарищ Сталин идёт и шутит: «Вот так штурман, не может найти машину в тайге! Какой же вы штурман?» Мне очень стыдно. На пути попадается каменистая сопка, я хочу помочь товарищу Сталину взобраться на неё, но он отказывается от моей помощи: «Не беспокойтесь, я вырос в горах. А вот что вы мою машину найти не можете, это очень плохо».

…Сквозь сон отчётливо слышу выстрелы. Один, два, три, четыре, пять… Поднимаюсь, сажусь, прислушиваюсь. Уже светло. Голубое небо розовеет. Никого нет. Мёртвая тишина.

Сижу, опустив голову на руки, и думаю: «Как стыдно: я штурман и не могу найти самолёт!» Вспоминаю сон во всех подробностях. Неужели у меня начинаются галлюцинации, неужели мне померещились пять выстрелов?.. (

Спать. больше не стоит. Неохотно начинаю собираться в путь. Вдруг выстрелы повторяются. Значит, это не сон! Откуда‑то берутся силы, я быстро вскакиваю на ноги, достаю компас.

Засекаю направление на выстрелы. Оно почти совпадает с моим последним курсом. Разрешаю себе съесть половину оставшегося шоколада — четверть палочки. Через минуту раздаются ещё три выстрела. Они слышны несколько в другом направлении, но очень близко. Раствор между обоими направлениями примерно 25 градусов. Беру средний курс и иду по нему. Идти нелегко. Солнце начинает припекать. Ещё труднее стало тащить на себе меховую одежду.

Спускаюсь по склону. Слышен звук моторов. Пролетел тяжёлый корабль, который я уже видела вчера. Сегодня он явился гораздо раньше. Останавливаюсь, наблюдаю за самолётом. Он ходит по кругу над одним и тем же местом. Сбавляет газ, снижается и переходит на бреющий полёт.

Ещё пять выстрелов. Они раздаются как раз с той стороны, где летает самолёт. Теперь я уже знаю, что «Родину» нашли. Мои Валя и Полина где‑то здесь, очень-очень близко! Идти, идти без остановки!..

К полудню лес поредел, стало легче двигаться. Время от времени слышу ещё выстрелы. Что они так щедро палят? Наверно, самолёт подбросил им патронов.

Всё время сверяю и по выстрелам корректирую свой курс. Выхожу на опушку леса и двигаюсь вдоль неё. Слева тянется длинная марь. Сыро. Неожиданно ступила прямо в воду. Вытащила ногу — и она оказалась босой: унт вместе с носком застрял в болоте. Очевидно, проволока, которой были привязаны унты, перерезала мех.

Иду дальше. Ем рябину. Знаю, что не позже чем через день буду у своего самолёта. Можно позволить себе роскошь съесть целую горсть вкусной терпкой ягоды. В запасе у меня ещё немного рябины, половина мятной лепёшки и четверть палочки шоколада.

Стало очень жарко. Решила устроить привал. Прилегла отдохнуть. Прикрыла босую ногу курткой, с наслаждением вытянулась и взглянула вокруг себя.

Какая красота! Высокие голые стволы поднимаются надо мной, словно мачты корабля. Они заканчиваются где-то там, далеко вверху, шапками золотых ветвей. Сквозь причудливый узор ветвей и игл видно яркосинее спокойное, безоблачное небо. Кроны деревьев залиты солнцем. Вся эта волшебная картина своими красками напоминала полотна старинных итальянских художников.

Шум моторов вернул меня к действительности. Опять прилетел самолёт и бреющим полётом стал ходить совсем близко от меня, за лесом. Поднимаюсь, иду вдоль мари. Огибаю угол леса и вдруг вижу вдали блестящее, серебристое хвостовое оперение моей красавицы «Родины»!