Юрий Аракчеев - В поисках апполона.

Чуть позже довелось мне побывать и на Дальнем Востоке. А именно в Южном Приморье, куда отправлялась экспедиция Научно-исследовательского института охраны природы и заповедного дела.

…Несколько дней мы ездили по заповедникам Южного Приморья, посетили «Уссурийский», «Кедровую падь», «Лазовский». Я по своему обыкновению наблюдал, философствовал сам с собой и со спутниками и, конечно, фотографировал. Растения, всяких букашек, бабочек…

И был там день, который особенно запомнился мне.

…Я вышел на небольшую поляну на краю леса. С другой стороны ее ограничивала дорога. Но по ней практически никто не ездил.

Трава по колено. Кустики кое-где. Цветы…

Перед тем как попасть на поляну, я ходил по дороге, потом углубился в лес по старой просеке. Здесь росли густые папоротники, и так реально можно было представить себе, что в них затаился тигр. Амба, хозяин тайги, по определению Дерсу Узала. Но еще больше волновали меня синие махаоны — хвостоносцы Маака. Хотя я, кажется, на них уже насмотрелся. Фантастическая, удивительная красота! Летящий синий махаон — это всегда чудо. Вернее, он даже черный издалека. И только когда приближается, виден этот невероятный отлив. Синий. А то и ярко-зеленый.

А потом я набрел на эту поляну. И время у меня было. Предупредил всех заранее, что могу прийти только к вечеру.

И сачок дома оставил: ни для того, чтобы определить поточнее вид бабочки, ни для каких-либо других целей я не собирался их ловить.

Наверное, потому и создалось особенное настроение… С миром пришел я к вам, меньшие братья. Ни ради науки, ни ради чего еще не буду я вас губить. Все — «люди», как выражался тот удивительный гольд, который повстречался В. К. Арсеньеву и сопровождал его потом. Все «люди» — и цветы, и деревья, и бабочки. И тигр тоже «люди». Все мы гости на этой планете. А я теперь гость у вас. Мы на равных, как оно и должно быть, потому что правы индейцы племени сиу: каждый должен брать для себя лишь столько, сколько необходимо ему для поддержания жизни. И не больше! И правы индийские йоги, когда говорят: «Самое милое, самое нам не принадлежащее — лучшая поклажа в пути». Или вот еще: «Символ знания духа — цветок».

Вот я и фотографировал цветы. И бабочек. В очередной раз пытался понять этот мир — мир насекомых, растений, чтобы тем лучше понять и наш, человеческий мир. Так много общего у нас, кажется. Вот репейница («красавица» французов, «разукрашенная дама» англичан)… Она словно чувствует, что я не собираюсь ее ловить, и не улетает, когда осторожно подхожу к ней с настроенным фотоаппаратом. Но то, что она замечает меня, — определенно. Она не погружает свой хоботок в цветок, а наблюдает за мной. Я далек, разумеется, от мысли, что она что-нибудь «думает». Но не в том дело. Даже по одной этой бабочке видно: есть какой-то универсальный язык у живых существ. Язык добра. Нельзя губить чужую жизнь понапрасну. Погубить ничего не стоит. Тем более нам теперь, с нашими успехами в физике, химии, технике…

Маленькая бабочка — чудо. С ее совершенным тельцем, с относительно большими крыльями, украшенными прекрасным узором, покрытыми чешуйками, которые группируются в этот узор, повинуясь таинственному закону. С ее микроскопическим скоплением нервных клеток — «мозгом», в котором, несмотря на малость, заключена-таки вся программа ее поведения, пусть ограниченная лишь жестким инстинктом, негибкая, не могущая перестроиться при резкой перемене условий существования, но все же достаточно целесообразная, обеспечивающая выживание этого вида бабочек и широкое расселение их по планете.

Я уже говорил, что встречал красавиц репейниц и в средней полосе, и на Кавказе, и на равнинах, и в горах Средней Азии, и на Алтае, а теперь вот здесь, на Дальнем Востоке. Есть сведения о массовых перелетах этих бабочек, о существовании их даже в Африке… От гигантского, небывалого ранее наплыва информации в последние годы многие из нас разучились удивляться — возможно, это защитная реакция организма, но ведь совсем не обязательно пытаться собрать всю поступающую со всех сторон информацию — это не по силам даже самому развитому мозгу! Но может быть, есть смысл в том, чтобы понять: колоссальный этот рост информации переводит явление из количественного в качественное. И «качественный» вывод: да, мир воистину безграничен, природа на самом деле полна чудес, и одно из самых удивительных чудес — наш разум, который открывает нам чудеса и помогает познать их. Многого, очень многого мы еще не знаем («Я знаю, что я ничего не знаю», — сказал Сократ), но ведь так много все-таки знаем, а главное — можем узнать. Было бы только желание…

Вот это желание — узнать, потому, что есть смысл узнавать, потому что интересное, захватывающее это дело — узнавать, может быть, и есть главный смысл «информационного скачка» ХХ века. Суть жизни, таинственность ее, загадочность самого существования ее и цели не изменились ведь от того, что мы многое узнали о мире, окружающем нас, пронизывающем нас, включающем нас. По-прежнему жизнь — тайна, жизнь — загадка, жизнь- чудо. Величайшее из чудес. Можно знать меньше, можно больше. Но как же не удивляться? Как же не удивляться тем чудесам, которые окружают нас постоянно? Да и мы-то сами — с телом и разумом нашим — разве не чудо?

…Поляна поглотила меня. Я видел, что, даже сравнительно маленькая, она являла собой неохватный мир. Одна только случайно встреченная мной бабочка-репейница достойна монографии, и я даже вижу приблизительный план этой монографии и тысячи «почему?», которые немедленно возникают. И эти «почему?» вовсе не праздны, не оторваны от реальной жизни, как не оторвано от реальной жизни это маленькое живое существо — порождение всей сложнейшей системы живого на планете Земля, составляющее полноправное звено в этой системе и несущее в себе тьму загадок, которые свойственны всей системе. «Все — во всем»…

Изучение поведения этой бабочки — пристальное и детальное изучение — может приоткрыть тайну поведения насекомых вообще, но так как насекомые — представители фауны, да еще и самые многочисленные представители, то знание законов их поведения может приоткрыть завесу над тайной поведения и других существ. Недаром родилась не так давно целая наука об их поведении — этология !

Взаимосвязь этой «разукрашенной дамы» с другими представителями живого мира, и в частности с обитателями Дремучей Поляны, даст очень много для размышлений о взаимосвязи разных существ друг с другом и с окружающей средой. Это уже экология , наука об отношениях растительных и животных организмов и образуемых ими сообществ между собой и с окружающей средой.

Устойчивость ее облика, поразительное сходство во внешности «родителей» и «детей», неизменность его на протяжении миллионов поколений — это генетика , наука о законах наследственности и изменчивости организмов…