Яков Кедми - Безнадежные войны

Во время очередной рабочей встречи с Рабином среди прочего я рассказал, что у меня конфликт с нашим Министерством иностранных дел. Я заинтересован в визите премьер-министра Израиля на Украину, а МИД возражает. Глава правительства попросил, чтобы я обосновал свое предложение. Большая часть моих аргументов была связана с «Нативом» и необходимостью помощи в нашей работе с евреями Украины. На вопрос Рабина, почему МИД возражает, я ответил, что предпочитаю, чтобы он услышал об этом не от меня, чтобы потом меня не обвинили, что я искажаю позицию министерства. Рабин вызвал Эйтана Хабера, начальника канцелярии премьер-министра, и спросил, верно ли то, что я говорю о противодействии МИДа его визиту на Украину. Хабер подтвердил мои слова и по просьбе Рабина изложил ему позицию МИДа. Тут же, на месте Рабин решил, что визит состоится, и попросил Хабера сообщить об этом в Министерство иностранных дел и начать подготовку к визиту. Справедливости ради нужно сказать, что возражения против визита шли не от Шимона Переса, а от чиновничьего аппарата министерства. Разумеется, что решение Рабина о визите не добавило ни мне, ни «Нативу» популярности среди работников МИДа.

Визит прошел отлично и во многом укрепил отношения между нашими странами. Это облегчило работу не только государственных структур, но и Еврейского Агентства. После беседы один на один с президентом Украины Рабин отозвал меня в сторону. Один из израильских журналистов, по-моему, Шимон Шифер, успел услышать только первые слова Рабина: «Яша, идем со мной, я расскажу тебе, что достигнуто. Я сказал президенту все, о чем ты меня просил. Скажи мне, все ли я сказал правильно и то ли это, что ты хотел?» После этого Шифер гонялся за мной, спрашивая: «Скажи мне, кто у кого работает? Впервые слышу, как глава правительства докладывает своему подчиненному о том, что сделал по его просьбе!»

Я улыбнулся про себя, думая, что у нас особенный глава правительства. Ицхак Рабин, который родился и воспитывался в Израиле, очень близко к сердцу принимал проблемы евреев, живущих в диаспоре, и всегда готов был помочь. Я помню, что на торжественное открытие Израильского культурного центра в Киеве Ицхаком Рабином я шел рядом с начальником разведки Украины. Сзади нас шел Шрага Крайн, который уже перешел в «Натив» и рядом с ним полковник СБУ. Полковник процедил сквозь зубы, обращаясь к Шраге: «Что вы думаете, мы не знаем, для чего вы открываете ваши центры, ваши школы? Все это для того, чтобы соблазнить наших евреев уехать к вам. Мы отлично понимаем весь смысл вашей подрывной деятельности». На Украине, и не только на Украине, отлично понимали, в чем заключается наша работа. Однако то, что евреи и их проблемы и связи с Израилем, и в том числе деятельность «Натива» в качестве исполнительного органа правительства Израиля, были определены как необходимая и важнейшая для Израиля составляющая отношений между странами, заставляло чиновников разного уровня смириться с нашей деятельностью и разрешить ее. Не помешало и то, что профессионалы службы безопасности, понимая, что то, что мы делаем, приведет в конце концов к увеличению выезда евреев в Израиль, возражали против нашей деятельности. И визит премьер-министра Израиля на Украину сослужил отличную службу в расширении возможностей нашей деятельности.

После визита на Украину мы вылетели в Россию. Еще в процессе подготовки визита Рабина в Россию мы провели несколько совместных совещаний с работниками Еврейского Агентства. Представителем Агентства на севере России был бригадный генерал в отставке, получивший орден за мужество в войне Судного дня. Я всегда считал, что героизм отнюдь не всегда является гарантией ума. В данном случае я получил еще одно тому подтверждение. На войне я с ним не встречался, но в России, работая посланником Еврейского Агентства, особого восхищения этот представитель не вызывал. Во время обсуждения программы визита в Санкт-Петербурге он потребовал от Эйтана Хабера, начальника канцелярии премьер-министра, который отвечал за планирование визита, чтобы глава правительства не участвовал в торжественном открытии израильской школы в Санкт-Петербурге. На вопрос Хабера «почему» он на полном серьезе заявил, что, по его подсчетам, в процессе визита Ицхак Рабин посетит столько-то раз объекты, находящиеся в компетенции «Натива», и столько-то раз – находящиеся в компетенции Еврейского Агентства. И если глава правительства примет участие в открытии школы, то счет будет в пользу «Натива»! Меня это заявление не удивило. Этот же посланник отличался тем, что в районах, за которые отвечал, он требовал от местных еврейских организаций не поддерживать никаких отношений с представительством «Натива». В противном случае он угрожал лишить их финансирования. Настоящий рэкет.

В целом визит в Россию был очень удачным. Для нас самым успешным было участие И. Рабина в открытии израильской школы в Санкт-Петербурге, которое представитель Еврейского Агентства требовал отменить. Наша школа располагалась в здании гимназии имени великого князя Михаила, брата царя. Гимназия эта когда-то была одним из старейших и лучших учебных заведений Санкт-Петербурга.

Ицхак Рабин снял покрывало с мемориальной доски, на которой было написано, что школа работает в рамках совместного международного соглашения о сотрудничестве между Министерствами образования России и Израиля. Во время торжественной части в актовом зале было несколько волнующих моментов. Его жена Лея Рабин не выдержала и обратилась ко мне: «Что ты сделал с Ицхаком? Посмотри на него. Я никогда не видела его таким взволнованным!» Именно в этот момент на сцене выступал молодой еврейский парнишка, который, обращаясь к Ицхаку Рабину на прекрасном иврите, сказал, что он заканчивает школу и собирается приехать в Израиль. Его заветная мечта – пойти служить в израильскую армию, в воздушно-десантные войска. Рабин выглядел потрясенным и расчувствовался до слез.

За время пребывания по посту премьер-министра Рабин еще раз посетил Украину и Россию. На этот раз визит был посвящен в основном предотвращению сотрудничества этих государств с Ираном в сфере производства ядерного оружия и ракет. Вместе с тем, однако, Рабин встречался с местными евреями и побывал в отделениях Еврейского Агентства и «Натива». По дороге в Израиль в самолете Рабин спросил меня, почему я не работаю так же, как в бывшем Советском Союзе, в других странах. Я ответил ему, что мы не работаем в странах Запада. На это Рабин заметил: «Все, что делает Еврейское Агентство, – это не серьезно, просто показуха. Необходимо делать то, что вы делаете. Я хочу, чтобы ты работал и на Западе твоими же методами». Я сказал, что если я получу от него указание, то выполню его. Но я прошу подобное указание согласовать с министром финансов. Рабин ответил, что указание мне дает, а с министром финансов все уладит сам, и попросил, чтобы я предоставил план работы «Натива» на Западе. Я подготовил для него предложения по экспериментальному проекту нашей работы в странах Запада. Речь шла об открытии школ и Израильских культурных центров в США и Германии. Предложение передал ему Миха Гольдман, в то время заместитель министра образования. В пятницу, 3 ноября, Миха позвонил мне и сказал, что он был у Ицхака Рабина. Рабин просмотрел предложенную ему программу и одобрил ее. Мы договорились, что в начале недели встретимся и обсудим пути ее реализации. На следующий день Ицхак Рабин был убит.