Николай Каманин - Летчики и космонавты

Откровенно говоря, многим из нас стало немножко не по себе. По ухарской традиции, оставшейся еще от летчиков царской армии, на строевую подготовку авиаторов не обращали должного внимания. Авиация считалась уделом избранных, и летчики, бравируя своим привилегированным положением, пренебрегали армейскими строевыми канонами. Отголоски этого жили еще и в двадцатые годы. Многие командиры одевались подчеркнуто щеголевато, но в то же время иные, веря в приметы, не брились перед полетом. В поведении некоторых летчиков не чувствовалось настоящей военной выправки.

И вот перед нами Я. И. Алкснис — подтянут, тщательно выбрит, костюм отглажен, сапоги начищены до зеркального блеска. Каждый из нас невольно расправил плечи, приосанился.

Забегая вперед, скажу, что в Военно-Воздушных Силах по инициативе Я. И. Алксниса был введен так называемый строевизированный распорядок на аэродромах. Проводились строевые занятия, утренние четкие и строгие построения, развод подразделений строем, появились патрули, улучшилась служба внутреннего наряда. Благотворное влияние строгой дисциплины и уставного порядка заметно сказалось на всех сторонах жизни авиаторов. Уменьшилось число аварий и катастроф, строевой выправке летчиков стали завидовать даже представители других родов войск.

В тот памятный день заместитель начальника ВВС Алкснис сразу же включился в летную работу нашей школы. Он проверил в воздухе нескольких инструкторов, беседовал с курсантами. Мне хорошо врезались в память слова Якова Ивановича о будущем авиации, о тысячах экипажей, которым в предстоящей войне придется защищать воздушные границы Советского Союза.

Мы внимательно слушали Алксниса. Он говорил о будущем авиации, и лицо его было мечтательным. Казалось, он наяву видел исполнение своей мечты, жил ею. Однако через несколько минут нам довелось увидеть заместителя начальника ВВС и суровым. Один из учлетов небрежно выполнил рулежку. Это заметил Я. И. Алкснис. Он сразу же вызвал к себе инструктора. Нет, он не повышал голос, но слова старшего начальника запомнились всем, кто их слышал.

— Небрежность, говорите? — переспросил Я. И. Алкснис инструктора. — От небрежности и недисциплинированности один шаг до катастрофы. Запомните это сами и каждодневно убеждайте курсантов.

Вечером Я. И. Алкснис улетел в Москву. Мы знали, что на другой день он побывает в другой части, через день — в другой школе, сам узнает, как идет учеба, где и в чем надо помочь. Таков был стиль его работы…

— Алкснис прилетел. Алкснис, — снова услышал я знакомую фразу возле нашего эллинга в один из морозных дней зимы 1931 года. К этому времени командарм второго ранга Я. И. Алкснис уже был начальником Военно-Воздушных Сил Красной Армии и членом Реввоенсовета СССР.

Состоялось общее построение авиационной бригады. После этого Я. И. Алкснис побывал в эллинге, осмотрел самолеты, затем стал работать в штабе.

— Летчика Каманина к комдиву, — передал приказание посыльный.

— Чего это? — сочувственно и тревожно спросил Ван Сюн.

— Не знаю.

Вошел в помещение штаба. Вот дверь с табличкой «Командир бригады». Волнуясь, спросил дежурного по штабу, кто находится в кабинете.

— Там Алкснис. Заходите, вас ждут.

Шагнул через порог, представился. Комдив Клышейко и командарм второго ранга Алкснис оторвались от карты, разостланной на столе.

— Хорошо, товарищ Каманин, — словно продолжая прерванный разговор, сказал комдив Клышейко, — вот товарищ Алкснис интересуется результатами вашей рекогносцировки местности Приморья.

— Вы готовы рассказать? — спросил Алкснис.

— Готов, товарищ командарм второго ранга.

— Хорошо, давайте поговорим, — и жестом Алкснис предложил подойти к столу, к развернутой карте.

Но нашу беседу скоро прервали: Алкснису принесли шифровку. Командарм прочитал ее, задумался и сказал:

— Я вас послушаю в другой раз, товарищ Каманин. Дела более срочные, — как бы извинялся он…

Стемнело. Наступил вечер. В ту зиму в эскадрилье имени В. И. Ленина не было летчика, который бы не увлекался коньками. Владимир Ушаков, Иван Подгорный, Алексей Смирнов, Михаил Власов и многие другие энтузиасты еще осенью расчистили поле, потом залили его. Получился хороший каток. Зимой в свободное время мы с увлечением вира-жили на льду. Не был исключением и тот вечер. Каток звенел под множеством пар коньков. В паре с Михаилом Власовым мы отсчитывали круг за кругом.

В первый момент мало кто из нас обратил внимание на высокую по-юношески стройную фигуру конькобежца: мало ли техников и механиков приходило сделать круг-другой по сверкающей глади льда. Но потом кто-то из летчиков узнал в нем начальника Военно-Воздушных Сил.

— Алкснис! — словно ветер пронеслось над катком.

Не знаю почему, но именно ко мне первому обратился командарм второго ранга. Он приветливо улыбнулся, крепко пожал руку.

— Сделаем пару кругов? — Яков Иванович взял меня сильной рукой за локоть, и мы покатились.

На коньках Яков Иванович держался отлично: смело брал разгон на прямой, четко и красиво делал вираж. Катался с удовольствием. С увлечением рассказывал он о том, как скучал по конькам и лыжам в Одессе, когда учился в военном пехотном училище.

— Да и сейчас не часто приходится бывать на катке. А жаль. Физическая культура, регулярные занятия спортом и бережное отношение к здоровью должны стать профессиональными чертами летчика.

Неторопливо подводил Яков Иванович разговор к основной теме. Сам того не замечая, я разговорился. Конечно, о тех площадках, которые были намечены для будущих аэродромов, благо нас никто не подслушивал.

— Сколько вы их наметили? — спросил Алкснис. Назвал точную цифру площадок, которые нами были обследованы, зафотографированы.

— Какие, по вашему мнению, можно считать главными?

Назвал сразу три пункта.

— Каковы подходы со стороны моря? — помолчав, спросил командарм об одном из названных мною пунктов.

Я ответил.

— Завтра поговорим об этом подробнее, — сказал командарм, останавливаясь. — А теперь чуточку передохнем.

Мы остановились. Подошли остальные летчики. Разговор перекинулся на жизнь гарнизона, а потом на перспективы развития авиации. И опять я увидел выражение мечтательности на лице Алксниса. Не верилось, что этот человек может быть одновременно и суровым требовательным начальником, и вот таким мягким, лиричным мечтателем. Весь вечер на катке он был обаятельным человеком.

Утром состоялся мой доклад о выбранных площадках, а с наступлением темноты в эскадрилье имени В. И. Ленина были организованы полеты. Разговор Алксниса с летчиками эскадрильи в ту ночь врезался в мою память особенно отчетливо.