Бен Макинтайр - Агент Зигзаг. Подлинная военная история Эдди Чапмена, любовника, предателя, героя и шпиона

Затем он взял из корзины большой кусок угля и показал, как просверлить в нем шестидюймовое отверстие и заложить туда взрывчатку и детонатор, замаскировав их с помощью пластилина, ваксы для ботинок и угольной пыли. Подброшенный в угольную яму паровоза или судна, он будет невидим и безвреден, — до того момента, как его подбросят в топку, пламя которой воспламенит взрывчатое вещество.

Чапмен научился взрывать поезда, перевозящие военные грузы, и склады горючего, минировать портфель, укладывая на самый верх пижаму или полотенца, чтобы заглушить звук тикающего будильника, играющего роль детонатора. Он научился собирать мины-ловушки в посылках, взрывающиеся, когда кто-нибудь перерезает бечевку, стягивающую пакет. Для этого внутри веревки нужно спрятать два изолированных друг от друга кабеля, тогда ножницы замкнут электрическую цепь, и прогремит взрыв. Акерман рисовал диаграммы, показывая, как устроить серию последовательных взрывов с помощью динамита и детонаторов, объяснял формулу расчета количества взрывчатки, необходимой для разрушения моста (для расчета необходимо было последовательно умножить длину моста на его ширину и высоту и удвоить полученный результат: на выходе получался необходимый объем взрывчатого вещества в граммах). Кое-какие находки Акермана отличались воистину дьявольским коварством: так, утверждал химик, если на детонатор, установленный на рельсах, положить дохлую бабочку, обычный обходчик ни за что не заметит ничего подозрительного, — а когда по рельсам пройдет поезд, заряд рванет, сметая локомотив с рельсов.

Низкорослый эксперт по взрывному делу не курил, не пил, делая перерывы в занятиях лишь для еды. Чапмен решил, что тот — несомненный перфекционист: «Он настаивал на том, чтобы все пропорции соблюдались с точностью, никогда не спешил, растирал все вещества в мельчайшую пыль и смешивал их с великим тщанием». Акерман утверждал: ингредиенты, необходимые для изготовления бомбы, можно купить в любой английской аптеке. Бертолетова соль повсеместно использовалась для уничтожения слизней, нитрат калия считался отличным удобрением, а перманганатом калия многие полоскают горло. С помощью оксида железа британцы красят полы, измельченный в серебряную пыль алюминий также использовался как краска.

Лекции начинались глубоким вечером. После ужина Акерман, поставив стул у камина, продолжал свои уроки, иногда привлекая Преториуса для перевода технических терминов.

Через пять дней доктор выглядел довольным, а Чапмен — измученным. Тот же водитель, прибывший поздно ночью, под покровом темноты доставил их на станцию.

На вилле Бретоньер Чапмена тепло приветствовал фон Грёнинг, объявивший, что подготовил для него небольшой тест. Его приятель, некто майор Мейер, отвечал за безопасность окрестных предприятий, включая расположенный неподалеку, в Батиньоле, паровозостроительный завод. Фон Грёнинг похвастался Мейеру, что занимается подготовкой профессионального диверсанта — бывшего грабителя, способного проникнуть сквозь любые двери. Он побился об заклад, что его ученик способен даже пронести муляж бомбы на паровозостроительное предприятие. Мейер принял пари. Несколько ночей спустя Чапмен и Лео перемахнули через заводскую ограду, опоясанную колючей проволокой, проскользнули мимо дремлющей охраны и оставили посылку, адресованную майору Мейеру, неподалеку от главной конторы. Фон Грёнинг был в восторге: на деньги, полученные в результате пари, он устроил очередную вечеринку в честь Фрица.

Чапмен вернулся к своим зловонным зельям в коттедже садовника. Успешный рейд на локомотивный завод доставил ему удовольствие, однако после пяти месяцев на вилле Бретоньер он начинал скучать, к тому же его удручало вынужденное целомудрие. Не считая шлюх в Нанте, он практически не видел женщин. Его товарищи отпускали шуточки по поводу отсутствия женской компании, утверждая, что их жизнь напоминает существование «каких-то чертовых монахов».

Однажды вечером Чапмен, Альберт и Войх, отправившись повеселиться в Нант на служебной машине, подобрали каких-то девиц. Увы, случайно оказавшийся неподалеку гестаповский офицер заметил, как женщины садятся в машину, и написал официальную жалобу. Когда она легла на стол фон Грёнинга, тот был в ярости. «Это создало нам чертовски много проблем», — вспоминал Чапмен. Больше всех пострадал Войх: полноватый диверсант с жемчужиной в галстучной булавке был переведен в охранную команду в отдаленном Роканкуре рядом с Парижем. Больше Эдди его не видел. В письме своему руководству фон Грёнинг аккуратно заметил, что Фриц, идеальный в любом другом отношении, несомненно, склонен к тому, что его шеф назвал «нежелательной эмоциональной активностью».

Как всегда с ним случалось в периоды скуки и отсутствия сексуальной жизни, Чапмен впал, как он это называл, в «нигилистическое расположение духа». Его настроение еще ухудшилось, когда он, затронув вопрос, волновавший его с самого отъезда из Роменвиля, попросил разрешения написать Тони Фарамусу. Фон Грёнинг отказал ему, но пообещал отправить юноше посылку с продуктами. Позднее Чапмен вновь поднял эту тему, спросив, можно ли чем-то помочь его товарищу. Фон Грёнинг заявил, что это «невозможно», и заговорил о другом. После этого Чапмен впал в глубокую депрессию. Он часами лежал на кровати и курил, уставившись в потолок. Как-то раз он даже спросил, нельзя ли ему вернуться в Роменвиль. Фон Грёнинг понимал: если он как можно скорее не пристроит Чапмена к делу, он рискует потерять своего неустойчивого чудо-агента.

29 августа 1942 года Чапмена вызвали в кабинет фон Грёнинга, где ему был вручен лист бумаги с текстом, отпечатанным на машинке. Ему велели внимательно прочесть его и, если он согласен с предложенными условиями, подписать. Это был контракт, который официально подтверждал обязательство Чапмена шпионить против своей страны. Этот документ, вероятно, не имел аналогов в мировой юридической практике. В первом разделе перечислялись всевозможные запреты: Чапмен брал на себя обязательство не раскрывать имена своих германских контрагентов на Джерси, во Франции и Германии, не сообщать о местах, которые он посещал, и не разглашать сведений, полученных в ходе учебной подготовки. Наказанием за нарушение любого из перечисленных пунктов контракта должна была стать смертная казнь. Чапмену предписывалось осуществлять шпионаж в пользу германского высшего командования и честно выполнять любую миссию, которая будет ему поручена абвером. В качестве компенсации он будет получать 12 тысяч франков в месяц все то время, пока остается во Франции. С момента засылки на задание ему будут причитаться 300 рейхсмарок в месяц, причем выплаты будут продолжаться, даже если его схватят. По возвращении, если его миссия будет выполнена и абвер останется доволен результатами, ему выплатят 150 тысяч рейхсмарок. Чапмен подсчитал, что эта сумма эквивалентна 15 тысячам фунтов стерлингов, тогда как реальная ежемесячная оплата составляла порядка 250 фунтов (или 7300 фунтов в сегодняшних ценах). Это не был контракт с германским правительством — его заключали лично Чапмен и его шеф фон Грёнинг, который подписал его уже привычным именем — «доктор Штефан Грауманн».