Евгений Матонин - Иосип Броз Тито

Кроме королевских дворцов Тито «наследовал» также и королевский поезд. Вскоре его переделали — выпустили новые вагоны, а в его состав включили два бронированных паровоза. Вагоны и локомотивы выкрасили в голубой цвет, поэтому поезд Тито вскоре стали называть «голубым поездом». Есть, впрочем, и другая версия происхождения этого названия: якобы Тито распорядился покрасить его под цвет своей маршальской формы. Да и охрана Тито, названная вскоре Президентской Гвардией, тоже носила голубые мундиры.

Поезд включал в себя личный вагон-салон Тито, три вагона для соратников и обслуживающего персонала, ресторан, который мог также превращаться в кинозал, кухню, служебный вагон, в котором находилась радиостанция, служебные помещения охраны и пр., и, наконец, вагон для перевозки автомобилей маршала. Вагон Тито состоял из двух спален, рабочего кабинета, ванной комнаты, гардеробной. Внутри поезд был отделан деревом ценных пород, мог развивать скорость до 140 километров в час.

Писатель Константин Симонов увидел Тито осенью 1947 года на конгрессе Народного фронта в Белграде. Он показался ему «каким-то холеным и броско нарядным». «Тито был необыкновенно нарядно одет, — вспоминал Симонов, — в каком-то весьма шедшем ему мундире, с перстнями на пальцах. Он был гостеприимен и, я бы сказал, обаятелен, если бы это обаяние не было каким-то подчеркнутым, осознанным и умело эксплуатируемым. Он был радушен со всеми, с нами тоже… Но сам он был не таким, как в сорок четвертом году. Другим, чем в первый ноябрьский праздник в освобожденном Белграде. Там он был первым среди своих товарищей, неоспоримо первым, а здесь была встреча вождя с народом, встреча, требовавшая если не кликов, то шепота восхищения». Это вдруг напомнило Симонову одну из завершающих сцен в фильме «Падение Берлина», которая туда была вставлена по предложению самого Сталина: Сталин (его играл Михаил Геловани), в белом мундире на аэродроме среди встречающих его ликующих людей. Симонов удивлялся: почему Сталин при его уме и иронии заставил вставить «эту чудовищную по безвкусице сцену, кстати, не имеющую ничего общего с исторической действительностью?» Видимо, полагал Симонов, Сталин считал, что главное лицо победившей страны — Верховный главнокомандующий ее армии, он должен остаться в памяти народа этакой выбитой на бронзе медалью. Тито, по его мнению, выступал в той же роли [290] Симонов К. Глазами человека моего поколения. М., 1988. С. 173–175. .

Культ Тито в Югославии строился по образцу культа личности Сталина. Культ самого «великого вождя», как и культ Советского Союза, занимал в Югославии очень важное место. В стране торжественно отмечались все главные советские праздники. Но, справедливости ради надо сказать, что как бы югославы ни стремились демонстрировать свое почитание Сталину, оно постепенно отходило на второй план по сравнению с культом Тито. Даже по числу портретов и упоминаний в газетах и выступлениях Сталин стал уступать ему.

Сталин не мог не заметить, что рядом с ним появляется еще один «вождь» и «любимый учитель». И не мог не сделать соответствующих выводов. Впрочем, культ Тито был не единственной причиной, которая привела к неожиданному для всего мира разрыву между Москвой и Белградом в 1948 году.

В начале 1990 года близкий соратник Тито, а потом и его противник Милован Джилас приехал в Москву. В Москве, где Джилас не был уже более сорока лет, полным ходом шла перестройка и его, как всемирно известного критика коммунизма и диссидента, буквально рвали на части. Но мы договорились с Джиласом об интервью еще перед его отъездом из Белграда, и он свое обещание сдержал.

Среди прочего я спросил его: была ли какая-то конкретная причина, которая и привела к разрыву отношений между Москвой и Белградом? Джилас пожал плечами. «Я помню, как переживал Тито, когда все это началось, и было видно, что он искренне не понимает, что происходит. Мы все не понимали. Только Сталин знал, зачем он начал этот конфликт. Причина была у Сталина в голове» [291] Интервью М. Джиласа автору. .

Когда Тито был жив, югославы так объясняли причину этого странного конфликта: югославская революция была самобытной и независимой, так же как и практика строительства социализма под руководством Тито. Этот новый путь к социализму пришел в столкновение со сталинским догматизмом и стремлением Москвы «наказать» Тито за излишнюю самостоятельность. Другими словами, как говорил один американский сенатор, «если Маркс был коммунистическим богом, Ленин — коммунистическим Христом, Сталин — первым коммунистическим папой, то Тито стал коммунистическим Мартином Лютером» [292] Štaubringer Z. Titovo istorijsko «пе» staljinizmu. Beograd. 1976. S. 64. .

Между тем в этой версии немало слабых мест. Ведь и сам Тито и до конфликта, и в самом его начале не раз подчеркивал, что Югославия строит социализм в соответствии с учением Ленина — Сталина и в соответствии с советским опытом.

В отношениях между Советским Союзом и Югославией в первые послевоенные годы не раз возникали некоторые шероховатости и разногласия. Но казалось, что они благополучно разрешались — в том числе и на встречах с самим Сталиным. Однако существовали проблемы, в которых эти разногласия так и не исчезли окончательно. И потом именно они были соответствующим образом интерпретированы Сталиным и использованы им для развязывания конфликта с Тито. Это — целая группа международных проблем: гражданская война в Греции, отношения Югославии и Албании, вопросы создания федераций стран «народной демократии».

Гражданская война в Греции между партизанами-коммунистами и королевским правительством, которое поддерживали Англия и США, велась со времени освобождения этой страны от немецкой оккупации. И морально, и материально партизанам помогали Албания, Болгария и особенно Югославия. В декабре 1947 года коммунисты образовали Временное демократическое правительство Греции, а его представители выступали по Белградскому радио с обращениями к народу. На югославской территории проводились совещания греческого коммунистического руководства, там также работала радиостанция «Свободная Греция», подчинявшаяся Временному правительству.

И греческое правительство, и Запад считали Тито чуть ли не главным виновником войны. И даже рассматривали варианты ударов по Югославии в том случае, если югославская армия начнет оказывать явную помощь греческим партизанам.

Намерения Запада ставили Сталина перед нелегким выбором: и в случае вмешательства англичан и американцев, и в случае их нападения на Югославию Советскому Союзу тоже пришлось бы вмешиваться в конфликт. Но это грозило большой, возможно, даже ядерной войной в Европе. Так что активность югославов в поддержке своих греческих единомышленников представляла для Москвы дополнительную головную боль. Но далеко не единственную.