Александр Конрад - Дневник

21-го мая.Сегодня к завтраку чай с молоком. Позавтракав, тронулись в путь в десять часов утра. Дорога была хорошая, крепкий снег, так что тащили по два человека каяк безвозвратно {38} 38 До этого каждый каяк перевозили пять-шесть человек, поэтому, переместив на некоторое расстояние всего два каяка, путешественники вынуждены были возвращаться за остальными. . На дороге при отдыхе закусили немного сухарей с шоколадом, который оказался очень вкусным. В 8 часов вечера стали на ночлег. Прошли восемь верст. К ужину был гороховый суп. Конрад теперь живет довольно хорошо, починяет другим товарищам обувь, за что получает с них шоколад.

22-го мая.Сегодня к завтраку был чай с молоком. Позавтракав, в десять часов тронулись в путь. Дорога была хорошая, так что шли довольно хорошо. Дорогой закусили сухарей с шоколадом. Все время свежий ветер. Мы воспользовались этим случаем, подняли паруса и пошли дальше при помощи ветра. Было довольно легко двигаться вперед, но скоро пришлось прервать наш легкий путь, потому что показалось солнце, которое мы уже не видели больше месяца, и штурман захотел определиться, где мы находимся. Широта оказалась довольно северная 82° 38' с. ш. Пошли дальше, но тут уже дорога пошла хуже, и ветра уже не стало. Лед стал сильно поторошен и глубокий снег. Погода теплая. Ветер ONO. Прошли шесть верст. К ужину суп из жюльена и сушеного мяса Скорикова.

23-го мая.К завтраку был чай с молоком. Позавтракав, в 10 часов тронулись в путь. Вначале тащили нарты сами, а потом ветер засвежел, мы подняли паруса и пошли довольно легко, мы сами мало помогали. Сегодня был грандиозный переход — прошли восемь верст. Такого перехода у нас до сих пор не бывало по льду. По дороге на отдыхе кончили последний шоколад, так что теперь у нас все кончается. Придется скоро бросить все: кухню, палатку, хронометр, запасные чехлы, так что останутся одни необходимые вещи, например, сухари, малицы, ружья, патроны и каяки. Сегодня было определение 82° 31' с. ш. Ветер NNO.

24-го мая.Сегодня к завтраку гороховый суп и чай. Позавтракав, тронулись в путь в 12 часов дня. Сегодня канун Троицы, а мы все на льду. Люди готовятся к празднику, таскают березки, которых мы не видели уже около двух лет. Не знаю, придется ли когда-нибудь попраздновать на берегу, или останемся здесь на льду навечно. Дорогой закусили сухарей и ложку консервированного молока — одну столовую ложку на двоих. К ужину был гороховый суп и чай. Штурман обнаружил двух больных цингой — Луняева и Губанова, которых теперь посылают каждое утро на разведку {39} 39 В дневнике Альбанова запись о том, что Луняев болен цингой, сделана 21 мая (3 июня), а 22 мая штурман написал: «„Цинготных" теперь у меня двое: Губанов тоже заболел, десны у него кровоточат и припухли. Все лечение мое ограничивается тем, что посылаю их на лыжах искать дорогу, на разведку, даю на сон облатку хины, а Луняеву, кроме того, к чаю выдаю сушеной вишни или черники». . Сегодня пробовали измерить глубину, но не достали. Луняев видел в майне маленькую рыбку. Думаем заняться ловлей рыбы, принадлежности у нас есть. Еще в майне видели тюленя, на которого у всех разгорелись глаза, но убить его не удалось. У меня страшно болят глаза. Сегодня прошли довольно мало кругом майны, приходится трудно переправляться. Стали на ночлег в 7 часов вечера. Прошли шесть верст.

25-го мая.Сегодня к завтраку был чай и оставшийся гороховый суп. Позавтракав, тронулись в путь в 10 часов утра. Сначала переправились на каяках через майну, а потом опять тащили каяки на нартах по льду. Прошли около версты, опять майна. Пришлось опять спустить каяки и плыть дальше. Здесь штурман оставил Регальда, чтобы мы его взяли на свой каяк. Тут оказалось большое счастье на праздник — я убил медведицу. Проплыли мы до конца майны, рассказали штурману наше счастье, но штурман рассказал нам свое радостное известие. Они сделали наблюдение, и оказалось 82° 22' с. ш. Тут мы на трех каяках поплыли за медведицей, приплыли, разделали ее и поплыли обратно. Устроили настоящий Троицын день, сварили праздничный обед: чай татарский, бифштекс, а потом еще сжарили по бифштексу, и чай с молоком, а к ужину хорошую похлебку из медвежьей крови, печенки, сердца и почек, так что не беден наш великий праздник, не так, как я думал вчера. Теперь думаю, что скоро увидим берег или какую-нибудь землю. Теперь мы обеспечены свежим мясом, все-таки медвежье мясо лучше тюленьего. Сегодня сварили всего медведя и будем кушать его холодным по дороге на отдыхе. Погода довольно хорошая, теплая. Прошли три версты. Мне очень жалко стало, когда стали жечь такую дорогую шкуру, но зато я себе достал красивый медвежий клык для брелка, который будет служить мне на долгую память об этом плавании.

26-го мая.Сегодня стоим на месте и варим медвежье мясо на дорогу. Штурман надумал тронуться в путь в 10 часов, прошли пять верст и стали на ночлег.

27-го мая.Сегодня стоим на месте из-за плохой погоды и майны, через которую нельзя ни плыть, ни перейти. Лед весь поломан на отдельные льдины, так что не знаем, что делать. К завтраку чай, холодное отварное медвежье мясо, к ужину то же самое. Теперь мы придумали хороший способ сушить мясо на ветру: мясо режем тонкими пластами и вешаем на веревки для сушки. Ходили на ост и на вест разыскивать переход, но перехода нет. Ветер SW.

28-го мая.Сегодня к завтраку чай и холодное медвежье мясо. Тронулись в путь в 12 часов дня. Дорога была скверная, глубокий снег и громадные ропаки, так что двигались очень медленно. Прошли пять верст и стали на ночлег. Конрад, Губанов, Смиренников и Архиреев пошли на разведку. Сухарей у нас мало, не более 30 фунтов на брата, а берега нет и признаков. Сухари идут на человека по 1,5 фунта в день. Думаем, что этих сухарей хватит только на двадцать дней. На ужин чай с сушеными яблоками и похлебка из медвежьего мяса. Ветер O. Сегодня мерили глубину, вытравили около 100 саженей и не достали дна. {40} 40 В этот день Альбанов записал в дневнике: «Положение наше, конечно, не особенно завидное, это я сознаю давно и сам. Поэтому я не особенно удивился, когда сегодня вечером сначала Конрад, а потом и еще 4 человека выразили желание, бросив нарты и каяки, идти на лыжах вперед. Хотя бросать каяки я считаю опасным или, во всяком случае, преждевременным, но, тем не менее, противиться желанию „лыжников" я не мог. Как я мог гарантировать им успех при моем способе движения, как мог я навязывать им тащить всю поклажу, наши нарты и каяки, которые я считал необходимыми для нас, но „лыжники" считали лишь обузой? Я только постарался разъяснить им, что они могут очутиться в очень рискованном положении, бросивши в океане, хотя бы и покрытом льдом, наши каяки, на которых так хорошо плыть, в чем мы уже имели случай убедиться, и которые в конце концов не так уж тяжелы. Как они будут жить, если даже и доберутся до земли, без теплого платья, без топора, посуды и массы других вещей, которые сейчас лежат в каяке и представляют, правда, некоторый груз, но которые так нужны будут на первой же земле, где им вздумается пожить и отдохнуть. „Лыжники" приумолкли, но я вижу, что не убедил их».