Пётр Киле - Дневник дерзаний и тревог

Именно победа демократии после стольких бедствий, с поиском причин и следствий, и отмечена судом над Сократом, в котором увидели развратителя юношества, виня его в злоключениях как Алкивиада, так и в кровавых деяниях Крития.

В «Перикле» и «Алкивиаде» воспроизводится историческая жизнь Греции в ее Золотой век и на закате его. Здесь полного погружения в миф не могло быть; такое состояние возникает лишь тогда, когда историческая жизнь становится воспоминанием, как время Троянской войны, и смыкается с мифами. Золотой век как классическая древность возникает в эпоху эллинизма, в эпоху Возрождения, в эпоху Просвещения, то есть во все великие эпохи. Стало быть, вслед за исторической жизнью V века до нашей эры в Афинах, воссозданной в трагедиях «Перикл» и «Алкивиад», я могу и должен представить классическую древность в ее погруженности в миф и искусство, как воспринимали и воспринимают античность, припадая к истокам европейской цивилизации и культуры.

Именно историческая жизнь греков предстает в европейской цивилизации, с вечным повторением войн и колонизации, и тут не было ничего нового и продуктивного, кроме экспансии и предприимчивости, и лишь миросозерцание греков, воплотившееся через мифы в искусстве и философии, вечно привлекает человечество и дает все новые импульсы к творчеству, порождая ренессансные эпохи. Здесь все поэзия; решив воспроизвести ее, конечно, я думал о комедии, но соприкосновение с исторической действительностью превращало замысел комедии в трагедию, и тут, о, чудо, похоже, я справился; теперь время задумать комедию об античной эпохе, к которой я лишь подступался в «Перикле» и «Алкивиаде»?!

К двум трагедиям комедию добавить, и вся классическая древность как история, миф и искусство будет воссоздана?!!

В комедии в качестве основных действующих лиц предстанут, разумеется, гетеры, либо одна из самых знаменитых, та же Фрина. Не просто гетера, а модель и возлюбленная Праксителя.

«Афинские ночи». Это и волшебная сказка, и миф, и история, вся эллинистическая эпоха, освещенная светом высокой классики.

Я решил было воспроизвести ход действия, чтобы дать представление, о чем идет речь, но это оказалось - неожиданно для меня - затруднительно, поскольку поэтическое содержание пьесы, уже обретшее форму, пересказать в прозе едва ли возможно. Могу привести лишь Пролог, в котором намечено общее содержание комедии.

Таким образом, кажется, я не достиг цели, решив воспроизвести здесь ход работы над пьесами... К трагедии «Очаг света» тоже напрашивалась комедия, и я обработал легенду о Дон Хуане, в которой Дон Жуан предстает как ренессансная личность в условиях феодальной реакции в Испании. Так оформилась вторая книга драм «Очаг света. Сцены из античности и эпохи Возрождения», которая уже была совершенно закончена к 2002 году, когда была издана первая книга драм «Утро дней. Сцены из истории Санкт-Петербурга». Между тем меня давно привлекают ренессансные эпохи Ближнего и Дальнего Востока.

Но драматическая поэзия оказалась ныне абсолютно невостребованной, что достойно удивления, поскольку ни издатели, ни режиссеры театра и кино, ни публика, вероятно, не осознают трагический характер эпохи, что, по крайней мере, в одном отношении благотворно и продуктивно - для развития высокой литературы и искусства.

13 февраля 2006 года.

Выход в свет первой книги драм «Утро дней. Сцены из истории Санкт-Петербурга» на исходе 2002 года и возможность вскоре издать вторую книгу драм «Очаг света. Сцены из античности и эпохи Возрождения», как не выразили сомнения в том из комитета по печати, меня, как ни странно, в большей мере смутили, чем обрадовали, да и не верилось как-то в серьезность всего этого, ну, хотя бы как можно издавать книги, признанные как общественно-значимые, при этом не платить писателю ни гроша?

Мне предложили снова подать заявку, нужны были рецензии и срочно, но подвел меня мой издатель, у него возникли осложнения с налоговой службой, и мы решили подать заявку, кстати, и с рецензиями Никольскому и Гордину не надо спешить, через полгода, а это был 2003 год, когда стало известно, что город потратил все деньги на юбилейные торжества. А там новые выборы, смена правительства... У меня отпала всякая охота связываться с такой формой издания книг - без гонорара и, как вскоре обнаружилось, без отзыва, я не подозревал, как о том уже упоминал, в условиях распада и развала в стране литературная критика приказала долго жить.

Между тем, судя по записям в ходе работы, в 2002 году я был занят в большей мере не пьесами, а прозой... Книга эссе «Ренессанс в России», законченная в 2002 году, потребовала изучения истории основных видов искусства, в частности, для меня новой сферы - истории русской музыки.

Жизнь Михаила Глинки с его воспоминаниями, в которых я увидел княгиню Щербатову в положении молодой Анны Керн в кругу Дельвига и Пушкина, только княгиня окажется вовлеченной в судьбу Лермонтова,и вновь промелькнула Анна Керн, но уже как мать девушки, в которую влюбился композитор, показалась мне чудесным материалом для классической повести. С Глинкой в одном кругу бывал и Карл Брюллов, который не ладил с императором Николаем I, как Пушкин и как не поладил Глинка. И еще в большей мере Лермонтов.

Жизнь русского общества конца 30-х - начала 40-х годов XIX века, какие-то пять лет, венец Золотого века русской истории и культуры, классическая вершина Ренессанса в России, высшая точка, выше не бывает, выше только звезды, предстали передо мною во всем блеске великосветских балов и маскарадов, с явлением первейших гениев поэзии, живописи и музыки, во всей красоте бытия, исполненной вместе с тем высочайшего трагизма.

Первоначальная идея повести о маленьком по росту человеке с болезненно-чувствительными нервами и с могучим даром творить музыку привела меня к созданию романа «Сказки Золотого века». По жанру он далек от беллетризованных исследований из серии «Жизнь замечательных людей». Я ориентировался на классическую прозу всех времен и народов, как и в драме, поскольку они порождение ренессансных эпох. Документальная достоверность, на которой всегда настаивает классическая проза, - это прием, которым и я воспользовался в полной мере, нередко приводя документы эпохи, которые в данном случае не вымысел, между тем они столь выразительны и поэтичны, что превосходят всякий вымысел; классическая проза, особенно Востока, вся заполнена стихами, поэтому стихи Лермонтова, известные нам с детства, приводятся, как правило, полностью, поскольку составляют элементы повествования и переживания героя; не вчитавшись в стихи Лермонтова в контексте романа нельзя понять личность поэта, чаще искаженную в мемуарной литературе.