Аляксандр Тамковіч - Неафіцыйна аб афіцыйных

По моему глубокому убеждению, самое эффективное испытание любой идеи – это практика. Меня постоянно увлекает тема взаимосвязи теории и практики международных отношений. Она явно страдает от отсутствия практики.

С другой стороны, я считаю: дипломаты лучше понимали бы происходящее, если б знали основные теоретические принципы. Практика без теоретических корней слепа. Но и теорию без понимания практики вряд ли можно назвать чем-то перспективным.

После перехода в министерство иностранных дел Великобритании три года работал аналитиком и специализировался на России. А в 2003-м году стал работать в нашем посольстве в Москве, где возглавлял экономический отдел. Занимался торговлей и инвестиционными отношениями.

Это очень интересный период моей жизни. Россия сейчас переживает весьма бурное развитие. Я наблюдал за многими интересными событиями. Спустя месяц с момента моего пребывания в Москве арестовали Ходорковского, и началось «дело Юкоса».

В прошлом году (уже к концу работы в Москве) появилась возможность переехать сюда. Вначале в качестве Временного Поверенного. Но, как известно, нет ничего более постоянного, чем временное. Послом меня назначили только через какое-то время. Произошло это всего несколько месяцев назад.

— И где уже успели побывать?

— Съездил в Гомель, Заславль и Беловежскую пущу. Скромное количество – недостаток, но намерения продолжить поездки уже есть.

Хочу побывать в древнем Полоцке. Такие города меня интересует особенно. Когда был в России, съездил в Новгород и был в Софийском соборе.

— Из общения с белорусами что запомнилось больше всего?

— Больше всего меня удивило то, что они без всяких сомнений являются европейцами. По общению, поведению это чувствуется очень. Если в России постоянно циркулируют философские рассуждения, дискуссии о принадлежности к Азии или Европе и некой уникальности, то здесь ничего подобного не слышно. Однозначно, в Беларуси – европейское общество. И чувствуется это довольно сильно. Честно говоря, до того, как начал работать у вас, я ничего такого не слышал. Знаю, что есть некоторые нюансы, которые можно объяснить только на «беларускай мове». Например — памяркоўнасць. С помощью другого языка смысл этого слова не понять.

И это сразу чувствуешь, когда общаешься с белорусами. Вежливые, воспитанные люди.

— Со многими доводится общаться?

— Да, на улицах Минска. Кроме того, к нам в посольство приходят очень интересные люди.

К слову, кроме кошек, я здесь в «живом журнале» завел свой блог. Пока только на русском языке, но уже начал учиться и белорусскому. Было всего несколько уроков, но я намерен его освоить на уровне Стефана Эрикссона.

— Обязательно стану вашим «фрэндом»…

— Буду рад читать ваши комментарии на мои «посты».

В интернете, кстати, очень многое узнал о Беларуси. Чувствуется, что восточное влияние

доминирует здесь только последние двести лет, а до этого ваши земли были больше

ориентированы на Европу. Достаточно вспомнить тоже Великое Княжество Литовское.

Неслучайно на вновь отстроенном здании минской ратуши есть доска с упоминанием

Магдебургского права.

— Вернемся к футболу. Сейчас модно создавать разные команды. Почему бы Вам не собрать, например, сборную иностранных дипломатов?

— Интересная идея.

И вообще в футбольном плане текущий год для наших стран очень интересен. «Молодежки» и женские сборные уже сыграли. С нетерпением ждем в октябре приезда мужской сборной Англии, которая будет играть со сборной Беларуси отборочный матч Кубка мира.

К этому событию я планирую что-то любопытное сделать. Например, провести товарищеский матч между посольскими сборными. Хотя бы по пять человек в команде. Но сейчас этот вопрос только на стадии обсуждения.

— Вы неплохо говорите по-русски. Учили или это из Москвы?

— Русский язык стал изучать уже во время аспирантуры, ибо главной темой моей диссертации была холодная война. В середине 90-х годов прошлого века открывалось много архивов. Не только в России, но и в бывших соцстранах. Для политологов и историков это было очень интересное время. Впервые появилась возможность работать с первоисточниками. И пришло новое поколение тех, кто интересуется данной тематикой. В такую компанию попал и я.

Для того, чтобы пользоваться архивными документами, и необходимо знание языка.

Конечно, здорово помогли четыре года работы в России.

14.08.08

Слушая Чрезвычайного и Полномочного Посла Венгерской Республики в РБ Ференца Контра, я подумал, что если бы нашу жизнь измеряли не годами, а километрами, то цифры у него получились бы просто астрономическими. Наверное, у «дальнобойщиков» они еще больше, но для них езда – работа, а для венгерского дипломата – удовольствие. Что часто, к сожалению, не одно и то же.

— Я городской мальчик. Родился 2-го апреля 1954-го года в Будапеште. Это во многом определило и мою будущую судьбу. Именно в детстве появилась мечта стать дипломатом. Тогда на улицах еще было не так много машин, и мы часто играли на проезжей части в футбол.

Неподалеку от моего дома очень часто останавливался «Мерседес». 60-е годы. Даже сейчас самые новые модификации этой шикарной машины встречаются нечасто, а тогда были вообще уникальной редкостью.

Как-то владелец этого автомобиля разрешил мне посидеть в салоне. Очень понравилось. Родителям сказал, что хочу такую же. Они ответили: хорошо, но тогда усердно учись, выучи языки, стань дипломатом. В Венгрии таких зарплат не было, большие деньги получали только те, кто работал за границей. В моем мозгу появилась кодировка на дипломатическую работу. И стала ориентиром на многие годы. Еще в школе я начал учить русский и английский.

Потом попал в Советский Союз, но не в Москву, где тогда были все наши дипломаты, а в Киевский государственный университет, ибо там тоже был факультет международных отношений. Туда со временем хотели перевести всех будущих дипломатов, и наш курс был в некотором смысле экспериментальным. На нас, кстати, этот эксперимент и закончился, потому что в Киеве начали возникать проблемы с языками, точнее с выбором. Одно из самых больших огорчений моей юности именно в том и состоит. Хотелось изучать индонезийский и финский, но их в нашем университете не было. В итоге, кроме английского и, естественно, русского пришлось освоить только французский. Жалко, в студенческие годы все запоминается гораздо легче